— Но какое это имеет отношение к тому, что видел Раор?
— Прямое. Ты ведь уважаешь меня? За время странствий мы с тобой стали настоящими друзьями.
— Вы мой учитель. Я готов за вас жизнь отдать, — Броах сказал это просто, без эмоций и не рисуясь, отчего его слова приобретали еще больший вес.
— Вот видишь. И, естественно, наши разногласия причиняли тебе боль. Ты не мог со мной согласиться по своим убеждениям, и не мог без боли смотреть на мой разлад. Поэтому и сам испытывал муки. Раор увидел тебя именно в такой момент. Кажется, только в период наивысшего эмоционального напряжения между вами устанавливается ментальная связь. Тут, полагаю, вопрос равновесия. Вы трое должны стать спутниками мальчика. Должны будете защищать его, помогать исполнить пророчество. Но и он должен помогать и защищать вас. Кажется, именно это и называется — «делить и горе, и радость». Вот он и разделяет их с тобой. Только, — Стиор вдруг хмыкнул, — ты ужасно не эмоциональное существо. Всегда спокоен и уравновешен. А поскольку не было всплеска эмоций, он тебя и не видел.
Броах задумался. Потом медленно кивнул.
— Вы правы. Но тогда он должен был видеть и остальных двух. Но Раор нам этого не говорил.
— Это значит, что либо те двое еще не приняли себя в качестве его спутников, либо, как и у тебя, еще не произошло эмоциональное объединение. С ними должно случиться что–то очень неприятное, или наоборот, чтобы всплеск эмоций привел к ним Раора. И, полагаю, пророчество постарается, чтобы такой всплеск произошел в нужное время. У кого–то раньше, у кого–то позже. Ладно, в любом случае, сейчас — это всего лишь мои догадки. Точнее смогу сказать, когда поговорю с Раором. Сегодня это было не очень удобно, но завтра обязательно расспрошу его.
— Я тоже подумаю, учитель.
Несмотря на то, что дзенн был почти уверен в правоте Стиора, сомнения все равно не покидали его. Поняв, что сейчас все равно ничего не решит, Броах прошел к лавке и лег. Размышления, которые невольно вызвал у него учитель разговорами о последствиях исполнения пророчества, долго не давали ему уснуть. Может, и правда, они неправы? Может, есть иной выход? Неужели только война?
— Люди должны заплатить за свою жестокость, — пробормотал он.
А должны ли?
Постепенно жизнь вошла в привычную колею, если можно назвать привычными бесконечные вопросы Раора, которыми он сыпал с удвоенным старанием. Стиора иногда поражало, насколько легко мальчик все воспринял. Как будто так и должно быть. Себе маг объяснял это тем, что тот еще не понял всей важности происходящего. Однако кое–какие вопросы Раора доказали, что все он прекрасно понял.
Вопреки страхам, и с Броахом не возникло проблем. Мальчик сдружился с дзенном как–то быстро и незаметно. И вскоре эта парочка уже моталась по лесам, добывая пропитание. Дзенн обучал мальчика премудростям лесной жизни и охоты. После обеда они шумно вваливались в дом, хвастаясь добычей и рассказывая о своих приключениях. Броаха и не узнать было. Всегда молчаливый и сдержанный, сейчас он мало чем отличался от непоседливого Раора. Стиор с улыбкой наблюдал за ними. Раньше он боялся, что — настолько разные — они не найдут общего языка. В те дни, когда мальчик по какой–либо причине не мог прийти, дзенн снова замыкался в себе и становился прежним — сдержанным и холодным. Стиор часто ловил себя на том, что тоже скучает и с нетерпением ждет следующего дня, когда у порога раздастся радостный крик:
— А вот и я! Чему будем сегодня учиться?
И Стиор с энтузиазмом принимался за обучение ребенка. Математика и биология, языки, логика, химия и — теперь уже обязательная — теория магии. Однако пока дар не проснулся, все эти знания были умозрительными, и мальчик относился к ним недоверчиво.
— Я в самом деле смогу все это делать? — поражался он.
— Обязательно. Надо только дождаться, чтобы твой дар проснулся. Уже недолго ждать. А пока давай–ка повторим методы плетения защитных чар…
— Не понимаю, зачем это надо? Вы же сами говорите, что у прирожденных магов магия — как для обычного человека дыхание.
— Верно. Только не забывай про расход энергии. Можно, конечно, использовать и тупую силу. Возьми листок. Взял? А теперь вспомни формулу, про которую мы неделю назад говорили. Рассчитай–ка мне расход энергии при таком подходе.
Мальчик долго сопел, но задачу решил. Потом почесал лоб, недоверчиво глядя на результат.
— М–да.
— Вот тебе и «м–да». Сколько ты сил на это потратишь? Не говоря уже о том, что такой выброс энергии почувствует самый плохонький маг на расстоянии сотен километров, и это не принимая в расчет Ищущих.
— Учитель, а почему Церковь объявила магию злом? Вы ведь говорили, что с ее помощью можно лечить людей, спасать поля от засухи…
— Потому что не понимают. Люди всегда объявляют злом то, чего не понимают. И пытаются это непонятное уничтожить, вместо того, чтобы познать.
В последнее время Стиор не вспоминал о предсказании и своей миссии. Он просто наслаждался каждым днем. Жил так, словно другого дня и не будет. А Раор полагал, что так и должно быть. Но Броах, знавший учителя намного дольше, поражался таким изменениям. Да и магию Стиор стал применять гораздо чаще, хоть и принимая все меры предосторожности. Он мечтал, чтобы эти дни растянулись до бесконечности. Впервые в своей долгой жизни старик был по–настоящему счастлив.
2.
Ветхий пергаментный свиток медленно прокручивался между барабанами читальной машины. Худощавый черноволосый подросток лет четырнадцати–пятнадцати то и дело останавливал барабаны, перечитывая кусок текста, привлекший его внимание. Однако того, что он хотел найти, в книге не было. Уже который день юный маг искал ответ на вопрос: по какой причине младоэльфы открыли Дорогу Миров. Сам не знал — почему, но ответ на этот вопрос казался очень важным, не давал покоя, от него зависело что–то такое, что аукнется всем жителям их мира, кем бы они ни были — гномами, драконами или кем еще. Ах, если бы младоэльфы не открыли эту проклятую Дорогу… Не случилось бы дальнейшего кошмара, на Танре не появились бы люди, будь они неладны! Однако эльфы сделали это и, мало того, неоднократно. Дооткрывались до того, что планета оказалась напрочь отрезана от остальной Вселенной!
Прокрутив свиток до конца, подросток осторожно вернул его на место, активировал заклинание сохранности и тяжело вздохнул. И здесь нет ответа. Казалось бы, чудом наткнулся на самую, наверное, древнюю библиотеку на Танре. Но того, что хотелось узнать, не обнаружил. Жаль, очень жаль. Зато на полках полно учебников по высшей магии. Черной и белой! В них такие заклинания даются, что у Стига после первого прочтения глаза на лоб полезли. Никогда не верил, что такая информация могла где–нибудь сохраниться. Однако сохранилась — повезло. Узнай об этой библиотеке недоумки из Ассамблеи — тут же прикажут сжечь большую часть свитков и древних фолиантов, вопя о кошмаре Тьмы. Дурачье убогое! Из–за них приходилось соблюдать величайшую осторожность при посещении Хранилища — не дай, Создатель, привести за собой хвост.
Подросток криво усмехнулся: никто не подозревал о его способности превращаться в человека. Даже ближайшие друзья. К сожалению, такие превращения возможны только при помощи магии Тьмы, никак не Света. Сообщи Стиг хоть кому–нибудь, что умеет это делать, всем сразу станет ясно, какой силой он пользуется. Придется спешно бежать, а к побегу еще не все готово. Обидно и горько, но иного выхода, кроме бегства, юный дракон давно не видел. Ему хотелось служить своей стране, служить в Конторе, обеспечивая безопасность империи, но куда там. Стоит однажды проколоться, и та же Контора начнет за ним охоту. Ведь Стиг по законам Нада — преступник. Просто потому, что обладает способностями к магии Тьмы! Но в чем он виноват? Таким уродился!
