вазой, наполненной фруктами.
Коля подошел к окну и устремил свой взор на далекий горизонт. В темнеющем небе над океаном зажглась одинокая звезда. Внизу шумел прибой. На фоне этого шума Коля расслышал настойчивый звук, приглушенный и очень знакомый.
«Да это же телефон!» – сообразил Коля и, незамедлительно сунув руку в карман пожарной одежды, вытащил аппарат на белый свет, включил и поднес к уху.
– Калин слушает!
– Это э-э-э-э. Как там это? – послышалось в трубке. – Все это там? Э-э-э- э.
– Алло! Кто это?! – крикнул Коля, ничего не поняв из бессвязных фраз.
– Это э-э-э бэ-э-э. Петрысь это я, – послышалось в трубке.
– Какой еще Петрысь?!
– Это дурак который я.
– Что за бред! Кончайте шутить! – крикнул Коля в трубку.
– Это не то что шутка вот. Ты добрался до Мудрона?
– Да, – неожиданно для себя самого спокойно ответил Коля.
– Там это как?
– Война тут была. Но мы победили.
– Хорошо это вот. Как его. Отдыхай там. Скоро буду потом там уже. Скажу что потом надо. Сейчас не помню. Ума нет пока.
– Что потом? Алло! Алло! – завопил Коля в трубку.
Но связь прервалась. Коля начал лихорадочно нажимать на кнопки, но телефон «умер».
– Что за чертовщина! – Коля на всякий случай раскрыл телефон и проверил подсоединение аккумулятора. Бесполезно.
– Да, Колян, попал ты в сказочку, – пробормотал Коля. – Но ничего. В сказках говорилось, что утро вечера мудренее. А более того оно мудренее в королевстве этих Мудраков. Подождем же утра. А теперь спать.
Коля откинулся на широкое мягкое ложе и закрыл глаза. Психика у него была устойчивая, бессонницей он не страдал и вскоре погрузился в глубокий здоровый сон.
Далеко от этих мест на землю падали одинокие белые снежинки.
В тот вечер Геллахерна, как было заведено уже много лет, принимала еду в просторной трапезной за длинным столом, накрытым на одну персону. Колдунья всегда трапезничала с изыском и помпезностью. Она взяла в руки высокий бокал, отпила красного вина столетней выдержки и окинула взглядом обилие выставленных перед ней блюд. С чего начать? Немного поразмыслив, она лениво подцепила вилкой королевскую креветку и отправила в рот. Тут в дальнем конце зала скрипнула входная дверь.
От неожиданности Гелахерна чуть не поперхнулась, поначалу решив, что ее посетило привидение. Она знала, что привидения уже давно разбежались из ее обители. В пустынных коридорах замка им было неинтересно обитать. Пугать некого. Вот и удалились все призраки в иные места и веси бренчать цепями и подвывать лунными ночами. Но и увидев привидение, Геллахерна не удивилась бы так, как при виде того, кто медленно приближался к столу. Это был ее сын Агун. Давненько же стены трапезной не слышали его шагов. После того как Агуну по человеческому летоисчислению стукнуло шестнадцать лет, он предпочитал принимать пищу, лежа на диване в своей комнате, постепенно превратив роскошный предмет французской мебели эпохи классицизма в засаленное грязное лежбище. Когда из дивана полезли внутренности, колдунья заменила его на новый, не менее роскошный. Но его тоже хватило ненадолго. Сей предмет мебели был основным местом обитания Агуна и подвергался повышенному износу. Вот и приходилось колдунье менять дорогую мягкую мебель по мере приведения ее в состояние негодности.
Колдунья с трудом проглотила креветку, потеряв от удивления дар речи. Агун же, облаченный в длинный потертый халат, подошел к столу и неуверенно затоптался перед своей мамашей. А она еще больше удивилась, когда увидела, что ее непутевый сынок в кои-то веки попытался сам привести себя в порядок. Он расчесал на прямой пробор свои всегда спутанные длинные космы и даже нацепил на шею черную бабочку.
– Маман, вы позволите? – произнес Агун, слегка наклонив голову.
– Что с тобой? Ты чего удумал? – оторопело спросила колдунья.
Она ничего хорошего не ждала от нарушения своего привычного жизненного уклада. Поведение Агуна ее настораживало.
– Не беспокойся, маман. – Агун загадочно ухмыльнулся. – Все тип-топ. Что у нас сегодня на ужин?
– Ты что, здесь жрать собрался? – От безграничного удивления у Геллахерны чуть не выпал глаз. – Ты с ума сошел?
– Маман, вы разговариваете некультурно. Надо говорить не «жрать», а «кушать». А где второй стул? – Агун повел глазами по сторонам.
– Стул? Нет проблем. – Геллахерна чиркнула ногтем по воздуху. На столе появился второй прибор, а рядом с ним из пространства проявился стул с высокой спинкой.
– Благодарю вас, маман, – учтиво кивнул Агун, присаживаясь к столу.
– Сынок! Ты меня пугаешь! Ты не в себе?
– Все отлично, мамочка! Смотри!
Агун запустил пятерню за полу халата, вытащил оттуда сложенный вдвое лист лощеной бумаги и развернул перед Геллахерной.
Колдунья охнула.
– Откуда это у тебя?!
На листе красовалось цветное фото фигуристой девицы, едва прикрытой в некоторых местах узкими полосками ткани. Это была обложка глянцевого журнала.
– Откуда взял? Кто принес? – снова спросила колдунья.
– Седьмым ветром занесло из мира людей. Крутая мамзель! Ты посмотри, какая грудь! А бедра! А как рот-то призывно приоткрыт! Мамочка! Я ее хочу! – завопил Агун и начал нервно грызть ноготь на указательном пальце.
– Прекрати! – Геллахерна ударила сынка по руке. – Совсем свой волшебный ноготь сгрыз. А пора уже давно отрастить! Прекрати, говорю!
– Маман, я хочу жениться на ней! – решительно заявил Агун и выплюнул огрызок ногтя. – Мне надоели страшные ведьмы. Я хочу вот эту красавицу!
– Жениться? – Колдунья недоверчиво посмотрела на сынка и задумалась.
Похоже, красавица с обложки сразила наповал ее отпрыска. Да так, что тот даже причесался и к ужину вылез из своего логова. Может, и остепенится при семейной жизни. Ноготь свой волшебный вырастит. Настоящим колдуном станет. Самостоятельным. А то ведь уже больше ста лет как- никак детине, а все еще ветер в голове.
– Хорошо, – проскрипела колдунья. – Достойный выбор! Но есть одна проблема. Твоя красотка из мира людей, и ты не сможешь даже пальцем прикоснуться к ней без ее на то согласия. Ты это понимаешь?
– А я и не собираюсь пальцем. Зачем пальцем? – нагло захохотал Агун.
– Шутник. – Геллахерна мерзко хихикнула. – А если серьезно, то ты не сможешь овладеть ею насильно. Как только ты поцелуешь эту красотку вопреки ее желанию, она тут же превратится в бородавчатую жабу, и никто, даже самый сильный колдун не сможет ее расколдовать. Останется только сварить эту жабу в нашем котле, превратив ее в колдовской пар.
