Последнюю фразу он произнес с мечтательным выражением, словно смакуя предстоящий позор.
- Почему не можешь? - я поправил очки и растерянно оглядел бесконечный ряд дублей. Прикажи им, пусть толкают Колесо, со своей бесконечной силой... Черт бы ее побрал!
Одно из стоящих вблизи изваяний слегка шевельнулось. Витька вперил в него грозный взгляд, и черт окаменел вторично.
- Глаз нет, да? Совсем слепой? - с акцентом Амперяна, но собственной грубостью поинтересовался Корнеев. - Лопнул обод у колеса, видишь?
Я подошел к Колесу и убедился, что двухметровой ширины лента действительно разделена тонкой щелью. Концы разрыва подрагивали, словно кончики стальной пружины.
- А зарастить нельзя? - шепотом поинтересовался я. - Ты же... Это... Умеешь. Помнишь, червонец мне склеил?
Витька грустно кивнул. И докончил свой печальный рассказ. Оказывается, когда Колесо Фортуны остановилось, оно тут же лопнуло. Концы обода стали дергаться, носиться по залу, разбрасывая дублей и перекручиваясь во все стороны. Когда, наконец, ошалевшие от неожиданности дубли и перепуганный, а от этого грубый более, чем обычно, Корнеев поймал их, установить, где левая, а где правая сторона, где верх, а где низ ленты уже не представлялось возможным. Корнеев кое-как совместил концы порванного обода, но уверенности в своей правоте не имел.
- Что если я его лентой Мебиуса соединил? - хмуро сказал он. - Что будет?
Я пожал плечами. Корнеев, слегка подпрыгивая на ободе, и светясь все более энергично, стал рассуждать:
- Может так получиться, что любая наша удача превратится в неудачу. И наоборот. Или же, удачи и неудачи сольются воедино...
Увлекшись, он перегнулся назад, и, кувыркнувшись через обод Колеса, полетел вниз.
- Знаешь, Витька, - садясь для безопасности на пол, сказал я, - лучше уж соединение удач и неудач, чем сплошная невезуха.
- Невезуха, - потирая затылок, горько сказал Корнеев. - Надо это прекращать...
- Я-то зачем тебе понадобился? Рассчитать, правильно ли соединен обод? Это я и без 'Алдана' скажу. Пятьдесят на пятьдесят.
- Понимаю, - неожиданно мягко признался Корнеев. Но не могу же я сейчас сам решать, правильно ли Колесо соединено! Я же теперь невезучий, обязательно ошибусь!
- А я везучий? Мой совет тебе не поможет!
- Понял уже...
Мы немного помолчали, разглядывая неподвижное Колесо Фортуны. Господи, ну и дела! Что сейчас с людьми происходит! Есть, конечно, и счастливчики...
- Витька! - прозревая завопил я. - Нужно спросить у человека, которому везет! Он не ошибется!
- А кому везет? - тупо спросил Корнеев. Временами он был самим собой.
- Амперяну. Точно знаю, он универсальный гореутолитель сублимировал.
- Сейчас спросим, - оживившись сказал Корнеев, доставая из воздуха телефонную трубку.
Послышались долгие гудки.
- Амперян сейчас дома, - я его спать отправил, торопливо подсказал я. Витька отмахнулся неважно.
Трубку наконец-то взяли.
- Эдик! - громовым голосом заорал Корнеев. - Извини, что разбудил, это Сашка, дубина, настоял. Скажи только одно, и можешь вешать трубку: правильно соединили?
- Нет, - буркнул Амперян чужим со сна голосом, и повесил трубку. Витька небрежным жестом растворил в воздухе свою и радостно улыбнулся.
- Видишь, Привалов, получилось! Бывают и у тебя озарения!
Он небрежно схватился за один край порванного обода и без всяких видимых усилий перевернул его на сто восемьдесят градусов. Интересно, а в ту ли сторону повернул?
- Корнеев... - неуверенно начал я. Но Витька не реагировал. Он был сторонником разделения умственного и физического труда, так что в процессе работы думал мало, а на внешние раздражители не реагировал. Двумя уверенными пассами, без всяких дилетантских заклинаний, даже не заглядывая в 'Карманный астрологический ежегодник АН', Корнеев восстановил целостность Колеса Фортуны. Потом окинул взглядом бесконечную, а точнее двусторонне бесконечную череду дублей, и громко скомандовал:
- Нава-лись!
Как ни странно, дубли такую странную команду поняли. И даже толкнули в одну и ту же сторону. Колесо заскрипело и начало вращаться. Правда, пожалуй, быстрее чем раньше. Я достал из кармана сигареты, закурил... Выронил сигарету, но возле самого пола поймал ее. Снова сунул в рот, но горящим концом. Вовремя это понял, и перевернул фильтром к губам. Сигарета уже успела потухнуть.
- Корнеев, - умоляюще прошептал я, - притормози его! Слишком быстро вращается, удача за неудачей...
Сигарета зажглась сама по себе. Я бросил ее на пол и затоптал а то еще взорвется... Витька с дублями навалились на колесо, и то начало притормаживать.
- Глянь по пульту, Привалов! - велел Корнеев. - Там есть тахометр, стрелка должна быть на зеленом секторе.
Я подошел к пульту. С некоторым трудом нашел тахометр, явно переделанный из зиловского спидометра. Поглядел на стрелку, подползающую у зеленой черте, и скомандовал Корнееву остановку. Колесо вращалось, тихо гудя. Корнеев утер со лба пот, потом кивнул дублям, и те дематериализовались.
- Нормально, Сашка? - поинтересовался Корнеев.
Я подозрительно огляделся. Закрыл глаза и подпрыгнул на одной ножке. Не упал.
- Нормально, - с облегчением сказал я. - Что, пойду я работать?
- Валяй-валяй! - жизнерадостно заорал Витька. - Мне еще чертей расколдовывать, да память им заговаривать, меньше будешь под ногами мешаться...
Вздохнув, я вышел из машинного, на прощание мстительно бросив Корнееву:
- Вот будет удивительно, если никто из магистров не узнает о твоих художествах...
Оставив Витьку размышлять над этим оптимистическим заявлением, я пошел к себе, в электронный зал. Фортуна явно повернулась ко мне, я не спотыкался, не налетал на встречных, вежливо поздоровался с Кивриным, одолжил считавшему посреди коридора Амперяну свою логарифмическую линейку, вызвал лифт...
И побежал обратно. Амперян, виртуозно пользуясь линейкой, что-то подсчитывал, записывая в блокнот.
- Давно из дома, Эдик? - вкрадчиво поинтересовался я.
- С утра, - не поднимая глаз от формул, в которых я опознал уравнение Сташефа-Кампа, ответил Эдик.
- Ты же с Ойра-Ойрой... Тьфу, с дублем его, домой пошел!
- Ну... - Эдик поднял на меня задумчивый взгляд и объяснил: - Пошел. А потом думаю, чего я на кровати буду валяться, радостный и довольный, когда тут самая работа начинается? Выпил антигореутолитель, и стал экономическую целесообразность процесса подсчитывать.
- Целесообразно? - не зная, как подступиться к главному, спросил я.
- Не знаю, - хмуро признался Эдик. Удача, похоже, его покинула.
- Корнеев тебе звонил? - напрямик спросил я.
Эдик обвел взглядом выкрашенный зеленой масляной краской коридор, мутные плафоны на потолке, и резонно спросил:
- Куда звонил?
- Десять минут назад! Сам слышал! - отчаянно сообщил я. - Он спросил, правильно ли соединили, а ты сказал, что нет.
- Как он спросил?
