— Нет! Даже не догадываюсь! И что же бывает?
— А вот то и бывает... Узнаешь, если не справишься.
— А можно вопрос?
Оружейник заметно напрягся, закрутил головой, отыскивая кого-то в толпе курсантов второго года обучения.
— Ну, спрашивайте, только быстро. А то мне некогда. Еще четыре машины заряжать.
— Как регулируется прицел на пушках? Вдруг они начнут стрелять куда-нибудь не туда?
Механик побледнел, нащупал что-то в своем кармане, сжал в кулак это «что-то». Он сделал шаг назад, наткнулся спиной на что-то высокое и твердое, прекратившее ему путь к бегству. Он быстро обернулся, увидел драка, побледнел еще больше.
— Только не бейте меня, пожалуйста! — негромко заныл он, косясь в сторону товарищей.
— Ты можешь помочь настроить нам оружие так, чтобы оно стреляло без промаха? — спросил Сашка, незаметно скосив глаза в ту же сторону, что и заряжающий. В толпе курсантов более старшего возраста что-то явно происходило. Они о чем-то быстро переговорили между собой, от толпы отделился самый крепкий на вид парень, вразвалочку (походка выдавала в нем опытного борца) пошел к самолетам Заречнева и драка. Остальные с нескрываемым любопытством стали смотреть, что из всего этого получится.
«Если набить ему морду, то в его лице мы тут же заполучим в качестве врагов весь второй курс». — думал Сашка, с уважением глядя на широкие плечи парня. — «Если не набить, то они решат, что мы — слабы, и с нами можно делать все, что заблагорассудится. М-да... Дилеммка. А еще ведь надо и задание выполнить. У Николая Платоновича, как я понимаю, никакие «отмазки» «не канают». В принципе, это — правильно. Если на нас завтра нападут богомолы, я, что, выйду на ВПП и буду кричать им, что не могу с ними сразиться, так как вчера подрался с одним из курсантов, который меня старше? Да бред, конечно».
— Чё барагозим? — уверенно и негромко спросил обладатель борцовской походочки как бы у всех, но, обращаясь, разумеется, к Сашке.
Александр ничего не ответил, он решил подождать повторного, персонифицированного вопроса. Если ответить сейчас, получится, что он признается в том, что «барагозил», чувствует себя виноватым в этом и даже уже извиняется за это.
Взгляд оружейника несколько раз метнулся между лицами Заречнева и одногруппника, он открыл даже рот, пытаясь что-то сказать. Но так и не сказал — говорить-то по большому счету, было и нечего. Не признаваться же в том, что только что самолично сбил прицел у пушек новобранца?
— Вот, ваш товарищ показывает нам, как на истребителе правильно нацелить пушки, чтобы они стреляли куда нужно! — с легкой иронией, не укрывшейся, однако, от широкоплечего, сказал Сашка, протягивая руку к механику, предлагая достать из кармана и вложить в неё то, что он в нем спрятал.
Взгляд заряжающего еще несколько раз метнулся из стороны в сторону. Но в целом логика его поступков была предопределена. Он был пойман с поличным, изобличен и если сейчас допустит хотя бы один промах, участь его будет предрешена.
Он снова сунул руку в карман, вынул небольшую рукоятку с фигурной прорезью на конце, вставил её в то отверстие, из которого так поспешно её вытащил при неожиданном появлении бывших гладиаторов. Несколько раз прокрутил, одними губами отсчитывая только ему понятные значения.
— Нет, так не пойдет! — решительно высказался Заречнев, шагнув вперед и буквально вырывая заветную рукоятку из руки механика. — Летать — нам, стрелять — тоже нам. Вот и прицел устанавливать — тоже нам. Спасибо за помощь, конечно, но дальше — мы сами.
Бывший борец побагровел, но возразить что-то не посмел. Он просверлил Александра таким взглядом, что тот немедленно понял, что у него сегодня одним недругом стало больше.
«Ну и что?» — думал он, забираясь в кабину своего ИПЛ-4. — «Мне теперь — что, ради его хорошего отношения к себе — нужно погибнуть»?
На полигоне было пусто. Одиноко торчал в воздухе привязанный тросом аэростат — сегодняшняя мишень Сашки и Ар'рахха. Бывшие охотники за артефактами приземлились метрах в ста от высокого холма, всего испещренного темными ямами от попадания ракет или бомб, на пару долго ломали голову, как им «пристрелять» бортовое оружие. Наконец, зеленый верзила предложил повернуть истребители в сторону этого самого холма, запустить двигатели и сделать несколько коротких очередей в его сторону.
«Пристрелка» показала, что обе внутренние стволы чертят небо трассерами выше и правее траектории, которую обозначили снаряды из наружных пушек самолета. Сашка достал «трофейную» ручку, залез под крыло, покрутил сначала в одну сторону, потом — в другую... Часа через полтора все четыре огненные струи сходились в одной точке — метрах примерно в двухстах от истребителя Александра. Правильно это, или нет — не знали оба, но Сашка решил, что с большего расстояния он все равно пока ни во что не попадет, так что пока пусть остается так, как он настроил. А дальнейшее — покажет время.
Аэростат казался живым. Он несильно перемещался по высоте и из стороны в сторону, при этом непрерывно менял цвет, в зависимости от задания и самолета, который на него заходил. Если рекруты промахивались, или количество снарядов, поразивших цель, было меньше того, какое считалось нормой, на его округлом боку появлялась единица или двойка, если заход был успешным — четверка или пятерка. На большой скорости трудно было заметить, есть ли пробоины в его «туловище», но проходил час за часом, а воздушная мишень оставалась такой целой и невредимой на вид, как и перед самым началом учебных стрельб.
«Наверняка какая-то голографическая модель». — думал Сашка, в очередной раз всаживая очередь в бок гигантской «дыни». Интересно, а чем нас «порадует» Платоныч после того, как мы «освоим» эту мишень? Какого размера будет — следующая»?
Почти восемь часов непрерывных атак на неподвижный «дирижабль» стали приносить свои плоды. В один из заходов бывшие гладиаторы один за другим без промаха всадили в виртуальную «тушу» аэростата все без исключения снаряды, выпущенные одной очередью.
Но радость их была недолгой.
«Умный» дирижабль тут же уменьшился в размерах вдвое, потом, после очередной успешной атаки — еще чуть-чуть... К ночи размер «дыни» стал не больше двух метров в диаметре, и кажется, он продолжал незаметно уменьшаться с каждой атакой. Заречнев протер глаза, глянул на часы. Если сейчас не передохнуть хотя бы полчасика, то ночная часть тренировки станет просто невыносимой. Он завис над полигоном, по радио сообщил другу о том, что намерен передохнуть и подкрепиться. Тот ответил согласием, но выразил мнение, что на базу лучше не летать — неизвестно, что могут сделать с истребителями, пока они кушают.
— Давай лучше здесь отдохнем! — предложил он. — Хлеба я захватил, воды — тоже!
Сашка немного подумал и согласился.
Дита ненадолго задержалась перед дверью. Голубоватый луч несколько раз скользнул по телу, идентифицируя её личность. После этого наружная дверь мягко отошла в сторону, пропуская бессмертную. Сначала — в тамбур, а после очистки от грязи и микроорганизмов —
