это грязный, бородатый и патлатый субъект, заляпанный кровью невинных жертв и с огромным ржавым револьвером за поясом. Вот его-то и будет ловить простой, честный коп на патрульной машине. Да здравствуют стереотипы!
Конечно, рано или поздно все дорожные посты получат приказ задержать полицейскую машину номер… А, не помню, да и неважно. И большую часть отпущенного нам времени мы вульгарно продрыхли. Но отсюда до Стаффорда километров сто. Это же сколько народу надо, чтобы перекрыть все дороги в этом радиусе? Не будет столько постов, не наберется.
Жаль, нет у меня под рукой ничего из нашего снаряжения. Штейровская винтовка – это инструмент прекрасный, прецизионный, можно сказать, но к ней бы еще патронов зажигательных да взрывчатки пару кило. Я бы тут такое устроил! Они бы у меня научились салюты запускать.
Можно, конечно, соорудить что-нибудь самодельное, но время на это нужно, да и не любил я никогда рукоделием заниматься. Я все-таки снайпер, а не минер.
Остаются мелкие пакости. Закоротить электролинию, или продырявить емкость с трансформаторным маслом, или… Стоп, а это мысль.
Я съехал на проселок и полторы минуты трясся на ямах, пока не подобрался к маячившей на горизонте высоковольтной линии метров на четыреста. Остановился, вышел, огляделся – ни души, даже на шоссе никого – и достал с заднего сиденья винтовку.
Первый выстрел был пристрелочный – по мачте. Пуля звонко цвикнула в паре сантиметров выше намеченной железяки и ушла вверх. Вторая ударила чуть левее. Я расстрелял обойму до конца и с уважением посмотрел на винтовку – кучность была великолепная.
С изоляторами было чуть посложнее. Первые две пули прошли мимо. Третья отбила кусок фарфорового стержня, но изолятор устоял. Четвертая пуля снова прошла в молоко, зато пятая угодила точно в середину. Брызнули осколки, и провод медленно пошел вниз. Я наблюдал за ним с некоторой опаской. Расстояние по идее безопасное, но… Зевес шутить не любит. Врежет перуном по маковке – мало не покажется.
Обошлось. Провод издал пару впечатляющих высверков, а затем сработали предохранители. Для проверки я расстрелял второй изолятор с той же дистанции, истратив на него всего два патрона, затем подъехал на двести метров и разнес оставшиеся два. Пятый патрон остался неиспользованным.
Меня тянуло повторить этот тир с соседней мачтой, но это был бы перебор. Линию я обесточил, а ремонта даже одной мачты им и так хватит выше крыши.
Зато я придумал, что буду делать дальше.
Прежде всего следовало избавиться от машины. Желательно обзаведясь при этом новой. Как говорил незабвенный Проценко, бэтээром больше, бэтээром меньше – главное, чтоб не ногами. Очень, бывало, сокрушался, когда на учениях запрещали захватывать транспорт.
Я развернул полицейский драндулет поперек дороги и аккуратно съехал задним ходом в кювет. Вылез, полюбовался напоследок, оглянулся и, убедившись, что никого поблизости нет, прострелил правое заднее колесо. Потом забросил в машину фуражку, отвинтил звезду от лацкана, вышел на дорогу и принялся ждать, кого мне сегодня пошлет бог.
Слава всевышнему, долго ждать не пришлось. Шоссе было достаточно оживленное, и я даже пропустил пару машин мимо, пока наконец на дороге не показался подходящий объект для потрошения – ярко-красный спортивный кабриолет. Гнал он с явным превышением допустимой скорости.
Когда авто затормозило, выяснилось, что за рулем сидит парень примерно моих лет, а рядом – девчонка, по яркости окраски соперничавшая с машиной. Богатеев сынок, не иначе. Таких и без повода ограбить – невеликий грех.
– Что вы себе позволяете? – завопил парень, даже не удосужившись выйти из машины.
Стою. Посреди дороги. А то черта с два бы ты остановился. Знаю я вашу шакалью породу. Драпануть от полиции – это вы запросто, а вот переехать полицейского не посмеете.
– Да мой отец из вас…
Я же говорил – обнаглевший отпрыск.
– Выйдите из машины.
– Что?!
Дав ему набрать побольше воздуха для негодующего вопля, я выдернул из кармана руку и продемонстрировал зажатые в ней красные корочки. Хорошо быть вором!
– ФБР!
– А?
Юнец обмяк. Его подружка под слоем пудры заметно побледнела.
Пару секунд я понаслаждался произведенным эффектом – вот бы у нас от полицейской бляхи так шарахались! – и раскрыл книжечку, зажав при этом фотографию указательным пальцем.
– Специальный агент Ковальски. – Сам не знаю, что меня дернуло назваться американским вариантом фамилии Старика. – Выходите из машины.
– Но мы же ничего такого не делали, – проныла девица.
– Я конфискую вашу машину.
– З-з-з…
– Согласно закону, – холодно усмехнулся я, – я имею право требовать от законопослушных граждан США содействия. Ваша машина нужна мне для дела государственной важности.
Не уверен, что получилось грамотно, но подопытные уже не обращали внимания на огрехи зловредного пронансиэйшена.
– Н-но…
– Вы получите ее назад, – пообещал я, садясь за руль. – Или соответствующую компенсацию от государства.
Судя по их лицам, они сильно сомневались в возможности получить от великой американской державы что-либо дороже груды металлолома. Но пискнуть не посмели. Вот что значит законопослушные граждане. Эх, хороша страна Америка – помахал фальшивой бумажкой, и делай что хошь. Не то что у нас. Попробовал бы я так где-нибудь под Тамбовом гильдейского купца тормознуть, так будь у меня хоть от самого государя императора документ, хоть от черта лысого! Только под дулом автомата! И никак иначе!
Кабриолет при ближайшем знакомстве оказался также «Крайслером». Только не «Бригантиной», как прошлый, а «Кугуаром». Не «Таврида», конечно, но вполне приличная полуспортивка. Девок возить.
Около спихнутой в кювет машины я притормозил и на виду у изумленной парочки спокойно перегрузил в их машину необходимое мне имущество. А потом рванул.
Все бы ничего, да вот только ветер в лицо. Не люблю, когда ветер в лицо хлещет. Сразу вспоминается, как меня с принудительным раскрытием выпихивали. Ногами вверх.
Машина резко накренилась, проходя поворот на явно недозволенной скорости. Я оглянулся – полиции не видно? – и прибавил еще.
Прямо передо мной, словно в родной губернии, пер громадный «СМК» – германский автобус, название которого славяне расшифровывали очень просто – «свалка мусора на колесах». Китайцы их очень любят – дешево и сердито. Американец отличался от своего ханьского собрата только размалеванными рекламой бортами. Что именно там рекламировали, я прочитать не успел, потому что сделал немецкую самоварку как стоячую – только они меня и видели.
