имя отнимает столько ресурсов, что…
- Это не значит, что ты имеешь право распоряжаться жизнями чужих граждан, - отрезала Эррет.
Данва фыркнула.
- Не в смысле «не имеешь права прекращать их», - небрежно уточнила Эррет. – Потом, Фиррат, сколько это будет стоить?
- Вы и не думаете экономить на армии, но почему-то все время норовите сэкономить на шестом сословии.
В беседе возникла напряженная пауза.
- Норовите? – странным голосом переспросила Эррет и процедила, понизив тон. – Выбирай выражения, тень.
- Вот как? Стоило упомянуть о деньгах, я стала не только бесфамильной, но и безымянной, - хмыкнула Данва, очевидно, ничуть не задетая.
Что-то в прихожей упало с грохотом. Я проморгался, потянулся и переложил книгу с колен на стол.
Не люблю, когда женщины ругаются.
Данва и Эррет обе умны как бесовки, у обеих железная воля, обе предпочитают действовать силой, а не слабостью. Две государственные дамы сцепились по вопросам бюджета и военного присутствия на Древнем Юге. И все равно кажется, будто истинная причина свары в том, что у одной красивее ноги, а у другой объемистей бюст…
Эррет распахнула дверь и возмущенно объявила:
- Мори, вообрази! Эта милая дама желает иметь под рукой собственный тренировочный лагерь.
- Ну и что? – спросил я и потянулся еще раз.
- Лето между Яневой и Неи и лето между Дженнерет и Джесай – это два очень разных лета, - с вызовом сказала Данва.
- Детей для обучения предполагается брать в приютах Рескидды, - добавила Эррет, вскинув брови в нехорошей гримасе.
Приюты?.. я вспомнил и мрачно искривил рот. Когда мать хочет избавиться от ребенка, то продает его в шестое сословие. Церковь строит приюты, священство настаивает, чтобы право заботиться о сиротах безоговорочно отдали ему, и всякий нравственный человек с этим согласен. Не согласны лишь тени – и матери. Второе, благороднейшее сословие вырастит и воспитает дитя, но оно отказывается сохранять тайну рождения и, конечно, ничего не платит... Проклятие и позор Уарры. С этим боролась еще Ирва при жизни – прошло столетие, а никто так и не предложил решения, которое удовлетворяло бы всех.
Но в Рескидде положение с приютами иное. Данва темнит.
- Каким образом? – спросил я. – Они граждане Рескидды.
- Это мое дело, - сказала Данва.
- Нет, это не ваше дело, - сказал я.
Спросонья я мыслил туговато и выражался несколько прямей, чем обычно.
- Это вопрос международного права, - добавил я. – Могу объяснить проще: в Рескидде нет сословий и нет понятия «незаконнорожденный».
Данва поморщилась. Кажется, я выразился неясно.
- Рескидди не любят чужаков, - мрачно сказала она. – Почитают себя высшей расой. Темноволосых рескидди не бывает. Критерий для отбора людей в Южный луч – только светлые волосы. Это весьма нелепо, плохо отражается на эффективности. Сеть работает не так, как могла бы.
- Если сеть, работающая в городах Ожерелья, в частности, в Рескидде, будет состоять из чистокровных рескидди, - сонно сказал я, - рано или поздно контролировать ее начнут рескидди же. И тогда у нас не станет сети в городах Ожерелья.
Данва поперхнулась и умолкла. Я подумал, что конфликт правовых систем – не то, что первым придет в голову тени. Шпионские соображения ей ближе, а потому понятней.
Фиррат поклонилась.
- Простите, господин, - сказала она. – Дозвольте уведомить. Вас с госпожой Эррет окружают три эскортных кольца, если что-то понадобится, дайте знак. Мы готовы служить. Разрешите вернуться к исполнению моих обычных обязанностей.
Я несколько растерялся от такой перемены тона, недоуменно воззрился на Данву и кивнул. Эррет ухмылялась. Данва еще раз поклонилась и оставила нас наедине.
- Эррет, - сказал я осторожно, - что это с ней?..
Та уставилась на меня со странным выражением на лице и вдруг расхохоталась так, что ей пришлось сесть.
- Что с ней? – повторила моя возлюбленная. – Мори, ах, Мори!.. Кстати, что это? – Эррет дотянулась до стола и глянула на обложку книги. – Ты здесь без меня осмелился заниматься духовным совершенствованием?
- Нет, - честно признался я. – Как истинный рескидди, я спал.
Эррет застонала от смеха и упала на диван лицом вниз.
- Вот оно что… Мори, - сказала она, отсмеявшись, – спросонья ты ужасно суров, милый мой. Твой батюшка так разговаривал, когда бывал не в духе. Бедная Данва просто испугалась. Впрочем, не смущайся. Им полезно устраивать разнос время от времени. У тебя это хорошо выходит. Немедля оказывается, что все задачи решены, а трудности исчезли.
Я вздохнул.
- Надо, наверное, и мне устраивать разнос время от времени. Может, из этого вышел бы толк. Но кто же на такое способен…
- Я, - Эррет окончательно развеселилась.
Я не мог с нею не согласиться, и только полюбопытствовал:
- А тебе?
- Лаанга.
- А Лаанге?
- Каэтан.
- А Каэтану?
- Совесть Каэтана, я так думаю.
- Как сложно устроен мир, - проворчал я и улыбнулся.
Эррет поцеловала меня в лоб.
- Что же, - сказала она. – Если ты всю макушку дня благостно проспал над Легендариумом, сейчас самое время тебя кормить и просвещать.
Я заподозрил неладное.
- Что? – опасливо переспросил я. – Эррет, что ты задумала?
- Уарре нужен просвещенный властелин, - со вкусом объявила та, вывернувшись из моих объятий. Направилась к гардеробу, но на полпути остановилась со словами: – Бесы подери! Если Данва решила оставить меня без камеристок, то сама будет…
Скольких проблем благополучно избегаешь, не заводя привычки к личной прислуге!.. Чем старше я становился, тем больше убеждался в мудрости отца. Впрочем, бедной матушке, урожденной княжне Рейи, так и не удалось приноровиться к полувоенным обычаям императорского дома. Отец приказал казначею не стеснять матушку в средствах, терпел ее бесчисленных приживалок, но она все равно чувствовала его неудовольствие и очень страдала. Я и в Хоране предпочитал не пользоваться услугами денщика. У Эррет особые отношения с роскошью, она способна естественно принять любой быт, но здесь и сейчас мы с нею были богатыми молодыми супругами, землевладельцами из Сердцевинной Уарры, и изображать скромность, а тем паче, скупость Эррет не собиралась.
Но в наши дела недопустимо было впутывать лишних людей, в особенности
