флота вполне достаточен, чтобы решить вопрос иным образом.
«Пусть, — думает Люнеманн. — Не исключено, что процесс попытаются затянуть до бесконечности. Все смертны, и Начальник Порта в том числе, а мой преемник будет придерживаться другой позиции… Посмотрим».
Есть Седьмая Терра.
Есть договоренности с триумвиратом.
А на очередной сессии Генеральной Ассамблеи представители Промышленного союза предложили новый законопроект.
Закрепляющий равные права для всех членов Совета.
— Ты в своем уме? — в тон Чиграковой, так же мягко и тихо спрашивает Шеверинский. — А, Тройняшка? Не перегрелась?
Пальцы его впиваются Лилен в плечо так, что должны остаться синяки. Но углы ее рта все равно ползут в стороны. Север за нее! Готовый даже выступить против своих, он — за — нее!
— Владимир, — Таис впервые называет его полным именем, холодно и официально, — ты не понимаешь, о чем речь?
— Таисия, не знаю, какой из тебя ксенолог, но психолог очень хреновый, — печально замечает Север. — Я понимаю, ты боишься за Свету. Но Птиц ей только что спел жизнь, и не исключено, что против причинности. И Лена его амортизировала. Первый раз в жизни, если всерьез. Ей плохо. Она из собственного равновесия выбита, и ты на нее вздумала давить — сейчас. Дурней не придумаешь.
— Я боюсь не за Свету, — Чигракова качает головой. Оскорбляться, кажется, и не думает.
— Объяснись.
— Свету отозвали с Терры-3 обеспечивать безопасность Больших «Б».
Молчание.
— Теперь понял? — осведомляется Таисия.
Север не отвечает. Лилен смотрит на него снизу вверх, испуганным молящим взглядом.
— Пойдемте в гостиницу, — советует Солнце от стола. — Не стоит тут дольше сидеть.
— Я не пойду, — быстро говорит Лилен.
— Почему?
— Туда не пустят Дельту.
Она не ожидала, что Солнце озадаченно хмыкнет и скажет: «А и правда». Казалось, что все, кроме Севера, против нее, и теперь попытаются лишить даже иллюзорной защиты…
— Пустят, — примирительно улыбаясь, говорит Димочка. — Крокодилыч, вы же машину в прокате взяли? Вот вызывайте… на крыше будет самое то.
— Лена, — почти неловко просит Север, — пожалуйста. Извини, что так. Я… обещаю, что потом мы…
Лилен улыбается ему. Наплевать на Чигракову, наплевать даже на выкрутасы Синего Птица, они ее не интересуют. Главное, что Север за нее. А если так, то и она — с ним.
Димочка смотрит, кривя рот в обычной непроницаемой усмешке, но внутри заходится хохотом. Ах, как гладко Тройняшка с Шеверинским отыграли сценку «плохой — хороший»! Белобрысенькая так и трепыхается на крючке. Не та Лена, не та: Кнопка бы не повелась… Да будь здесь Кнопка, они бы давно уже занимались делом! Девица Вольф слишком нервная для своей десятки, или двенадцатки, что ей там на радостях насчитал Шеверинский…
— Вызвал, — рапортует Кайман.
— Кого?
— Машину. Через полминуты будет.
Но спокойно перенести военный совет в менее людное место не удается.
Солнце швыряет на стол браслетник; полыхает яркая, плотная, почти осязаемая голограмма, какую дают только семитерранские модели.
— Ия Викторовна? — доносится изумленный голос Таисии, — а мы как раз вам собирались звонить.
Та, темноволосая, смуглая и веснушчатая, точно сидит за столом, находясь в действительности невесть где, может, даже на самой Седьмой Терре.
— С нами такое бывает, — фыркает семитерранка. Подмигивает.
Лилен думает, что Ия — наверняка корректор. С кем же еще «такому бывать».
— Значит, так. Я, собственно, Косте звоню.
— Слушаю, — отзывается Полетаев.
— Чтобы времени не тянуть… — начинает Ия и тянет время, делая странную паузу. — В общем, Настьке-Тройняшке давно надо по башке настучать.
— Это почему же? — интересуется сестра.
— Чтоб с отчетами не тянула. Особенно с такими. «Я, — говорит, — Бабушке отчиталась». А я, значит, должна информацию из ноосферы черпать, да?
— Ия, времени не тяни, а?
Координатор Райского Сада вздыхает.
— Костя… Передай Свете, что на планете чужой корректор.
«То есть как? — вскидываются, кажется, все разом, — откуда? кто?» — и в голограмме несерьезное начальство отмахивается, отфыркивается, хмурит длинные блестящие брови, повторяя, что вся документация уже перекинута, читайте, я ничего не видела, зачем пересказывать с чужих слов.
Димочка закладывает руки за голову, выгибается истомным кошачьим движением; лицо презрительное и усталое.
Лилен подзывает Дельту. Спокойствие — свое, привычное — возвратилось к ней. Что же. Она хочет стать актрисой, разве нет? почему бы не поднабрать опыта, сыграв то, что требуется? Амортизатор — пусть будет амортизатор.
Посмотрим, что дальше.
У балюстрады притормаживает «крыса», поднимает дверцы; внутри никого нет, по несложному городскому маршруту машину вел автопилот. Лилен прикидывает объем салона и мысленно благодарит щедрость Полетаева — или его привычку к уральским машинам. «Купава», конечно, не «Аметист» и не пресловутый «Яхонт Горностай»… в прокате не сыщется такая роскошь, как «Горностай», а неплохо бы как-нибудь проехаться с помпой… «Купава» поскромнее будет, но нукта в ней поместится, не создав неудобств для шести человек.
«Пелагиаль» остается позади.
Дельта замирает, положив голову на колени Лилен. У драконов необыкновенное чувство пространства, и острые выросты его шкуры не поцарапают панелей, не оставят прорех на обивке. Девушка машинально гладит нукту по голове. Он ощущает только ласку, не прикосновение: под ладонью Лилен пластина брони, которую не пробьет даже пуля, и нервных окончаний там нет.
Ведет Кайман, и Таисия, окаменело-мрачная, сидит рядом с ним, не оборачиваясь. Васильев откинулся на спинку сиденья в полудреме.
