Полиция должна была прибыть с минуты на минуту. Майк посмотрел на убитых… возможно, убитых. На Малыша. На Лилен. И сказал:
— Пойдем отсюда.
Великая Мать все еще стояла над домом, замерев — словно в карауле над телом мастера.
— Наверное, нужно попросить ее уйти, — сказал Майк шепотом, точно это могло уберечь слух Нитокрис от непочтительных слов. — Полицейские летят.
— Сама уйдет. Когда почует, что они близко.
Показалась Анжела. Шла, чуть запыхавшись.
— Я позвонила Игорю, — сказала она.
— По галактической? — глупо спросила Лилен.
Анжела приглушенно вздохнула.
— Да, по галактической… он вернется так скоро, как сможет. Но в любом случае не раньше чем через две недели.
— Я хочу отсюда уехать, — Лилен покосилась на Майка, ища поддержки; тот смотрел тревожно и сочувственно, и Лилен впервые ощутила к нему что-то теплое. — Меня допросить должны, да? Пусть допросят, а потом я уеду. Хоть в Город. Не могу я тут. Майк, ты со мной?
— К-конечно, — изумленно подтвердил тот.
Анжела странновато, нехорошо улыбнулась.
— Ты не можешь отсюда уехать.
— Почему? — Лилен глянула на нее исподлобья.
— Здесь больше нет мастеров.
— И при чем тут я?
— Лилен… а сама не догадываешься? — ксенолог склонила голову к плечу, в прежней гримасе кривя полногубый широкий рот.
— Нет.
Анжела шагнула ближе к Лилен, сидевшей на скамейке у дверей коттеджа, опустилась на корточки, заглядывая в лицо.
— Послушай меня внимательно. Лилен. Ну-ка просыпайся! Я понимаю, что тебе тяжело, мне самой тяжело, но нельзя просто сидеть. Нам — нельзя!
— Почему? — равнодушно уронила та.
— Ты меня слушаешь?
— Слушаю.
Анжела помедлила.
— Считается, что только мастер способен говорить с самками нукт. Это не так.
— А как?
— Людей, с которыми согласны говорить матери прайдов, называют мастерами.
Нитокрис шевельнулась. Мягко, плавно, совершенно беззвучно заскользил в сторону огромный хвост, поднялась величественная голова. Ящеричьи лапы переступили, шагнули, шагнули снова, и вот Старшая уже скрывалась за деревьями, клонясь к высокой траве. Хвост, равный по длине телу нуктихи, вился за нею, словно живой. Мать уходила, потому что не желала видеть чужих.
— С тобой, — докончила Анжела, — согласны.
«Я мастер», — думала Лилен, пока Анжела с заведующим отчетностью, Крисом, встречали парней из поселкового участка и выясняли, что теперь будет. Пассажиры полицейской «крысы» были давние знакомцы, младший из них вовсе сидел через парту от Лилен в начальной школе. Большой, двухмиллионный Город Терры-без-номера шумел за океаном, на берегу северного материка. Питомник биологического оружия и Академия располагались рядом с рыбачьим поселком. Здесь все знали друг друга.
«Я мастер. Питомник не может оставаться без мастера. Я должна быть здесь по крайней мере до того, как прилетит дядя Игорь».
Она хотела попросить Анжелу или Криса, чтобы приютили ее. Спать в своей комнате, в доме, где умерли родители, Лилен было страшно.
Майк стоял в стороне и усиленно размышлял.
Представители власти стояли на ушах. Главный мастер — самый уважаемый человек на планете, и не только на этой; случай небывалый, непредставимый, да еще местра Мариненко, супруга второго мастера, подозревала умышленное убийство… Браконьеры да мелкое ворье — вот все, с чем местные полицейские имели дело; саботаж, учиненный одним рыболовецким предприятием другому, выходил преступлением века. Бедняги растерялись и не знали, за что приниматься. Лес, обступавший коттеджи персонала, кишел живым оружием: это тоже мало способствовало деловому настрою.
Лилен собиралась зажмуриться, чтобы не видеть, но не успела.
Увидела.
Мир заволокла мокрая пелена, невыносимая судорога искривила лицо, дыхание перехватило; девушка скорчилась, впиваясь ногтями в предплечья.
Из дома вынесли и положили в «крысу» два длинных черных мешка.
«Я мастер».
От мысли стало не легче — тяжелее, но навалившаяся тяжесть выдавила, убила слезы. В голове поселились пустота и холод, и Лилен, наконец, смогла нормально думать.
…в сердце — осталось. Лилен понимала, что на всю жизнь, и приготовилась жить — с этим.
— Причину смерти установили, — сказал Майк. — Одинаковая. Кровоизлияние в мозг. Его причины — неясны. Следов яда не обнаружено. На телах нет видимых повреждений. Следов чужого присутствия, тем более, борьбы, не обнаружено.
Лилен сидела съежившись, как будто мерзла. Макферсон расхаживал перед нею взад-вперед, встряхивая длинными волосами. Вид у него был вдохновенный.
— Я позвонил кое-кому, — продолжал он. — Есть версия. Можно спровоцировать внутренние повреждения при полном отсутствии внешних, если перехватить контроль над биопластиковым костюмом.
— У папы не было костюма. Круче папы не было телепата. Кто в его присутствии умудрился бы что-то сделать так, чтобы он не заметил?
Макферсон сник.
— Майк, — сказала Лилен. — Тут нуктовый питомник. В лесу. Сюда нельзя незаметно приехать. Тут нельзя незаметно ходить. Драконы, они чуют лучше даже сенсорных камер. Кто? Как?
Режиссер поморгал, уцепившись большими пальцами за брючный ремень. Некрасивое выразительное лицо стало строгим.
— Лилен, — проговорил он, — если нельзя понять, как, может, подумать, кому это было нужно?
Лилен смерила его пасмурным взглядом.
— Перед второй войной, — она пожала плечами, — погиб земной питомник и вся тогдашняя Академия Джеймсона. Мама рассказывала. Академия раньше на Земле была, в Аризоне… Ррит на наших кораблях расстреляли караван. Его нарочно им подставили. Устроили, чтобы лишить Объединенный Совет оружия и обвинить в недееспособности. Идиоты.
— Да, — согласился Майк, — идиоты убивают нукт. Умные убивают мастеров… — он вдруг бросился к Лилен и сжал в объятиях, точно пытаясь от чего-то закрыть собой. —
