моем замке?
— Свой здравый рассудок, — немедленно ответил Род. — Ты наложил на меня заклинание безумия, колдун. Сними его сам, иначе…
Старик оскалил острые зубы, и резкий безумный хохот заполнил зал. Хотя Род приготовился к неожиданностям, он был потрясен неадекватной реакцией.
— Подойди ближе, смельчак-недоросток, — приказал пришельцу низкий голос, хотя смех еще продолжал звучать под сводами присутственного зала. — Я хочу взглянуть на червя, который смеет грозить Бруму Великолепному.
Род сузил глаза и, колеблясь, направился к помосту — и тут же пожалел об этом. Отсюда он смог разглядеть глаза колдуна. Налитые кровью, смотрящие и не видящие, следовательно, совершенно безумные.
Теперь колдун уже не чревовещал, а говорил собственным голосом, шевеля губами, и голос его напоминал шелест ветра в тростнике.
— Почему ты считаешь, что именно я наложил на тебя заклятие?
— А кто еще мог это сделать? — возразил Род с логикой параноика.
— У тебя совершенно нет врагов? — спросил колдун. — Никто больше, кроме меня, не желает тебе зла?
— Есть некоторые, — сознался Род. Про себя он начинал гадать, кому принадлежит низкий голос.
— Тогда спроси тех, кто сражался с тобой, — приказал колдун, и низкий голос провозгласил: — Ты ничто перед Брумом, смертный. Почему он должен заботиться о тебе, тот, у кого под командой бесчисленное количество демонов?
— И не только, — пробормотал Род. — Думаю, ты знаешь, кто я такой и на что способен. Говорю тебе, глупый старик, снова: немедленно сними свое заклятье!
— Я устал от этих игр и от оскорблений, — выпалил колдун, и между собеседниками сверкнул огонь, взметнувшийся до потолка язык пламени быстро обежал вокруг Рода и начал надвигаться на чародея.
Плащ его задымился, обожженный, Род закричал. Может, это и была галлюцинация, но уж слишком убедительная. Он попытался сосредоточиться, представил себе ледяной куб с температурой в абсолютный нуль, и пламя заметно опало.
Колдун удивленно посмотрел на противника.
— Ты хочешь сказать, что не знаешь меня? — спросил Род, делая шаг к возвышению. — Теперь об этом заклятии…
— Прочь! — Брум швырнул в чародея огненный шар.
Род отскочил, выхватил меч, опустился на одно колено и направил меч в сторону возвышения. Огненный шар свернул к нему, ударился о меч и взорвался с громким звуком.
Колдун выпучил глаза.
Род притронулся к обгоревшим остаткам меча, пытаясь проверить, насколько они горячи. Он снова подумал о ледяном кубе, потом подобрал меч, представляя себе рапиру с длинным, в ярд, острием. Лезвие снова появилось, отсвечивая металлическим отблеском, присушим стали. Род удовлетворился сделанным и многозначительно посмотрел на Брума:
— Я понял. Ты создатель чудес — я имею в виду Греймари. А здесь ты эспер и пиротик.
— Что это за глупости? — загремел гулкий голос, и от стены отделилось копье и устремилось к Роду.
Род отступил, парировав его рапирой.
— Ну, хорошо, значит, ты еще владеешь телекинезом. Хочешь, чтобы я в свою очередь показал, что могу?
Глаза колдуна сузились, и неожиданно Род всплыл над полом, перевернувшись вниз головой.
— Эй, послушай, ты уже доказал, что можешь пользоваться телекинезом! Достаточно! — он нырнул к Бруму, отталкиваясь собственной мыслью. Почувствовал направленный удар силы, но напрягся и прошел сквозь него. Колдун закричал в страхе и соскочил со своего трона, успев увернуться от надвигавшегося Рода.
Род присел рядом с троном, следя за Брумом, запоздало вспомнив, что на Греймари колдуны не владеют телекинезом: эта особенность генетически ориентирована на женский пол. Исключение составляют только он и его мальчики. Откуда же этот несносный Брум получил эту способность?
Очевидно, это из области фантазий. И следовательно, происходит в Гранкларте.
— Святотатец! — произнес гулкий голос. — Кто ты такой, что смеешь осквернять замок великого колдуна?
— Он и так уже достаточно осквернен, — Род повернул острие рапиры в сторону Брума. — Если хочешь избавиться от меня, убери заклятие.
Но глаза Брума неожиданно вспыхнули красным пламенем, начали разрастаться и заполнили все поле зрения Рода, а патриарх всех головных болей и заодно мигреней расколол ему голову. Смутно он сознавал, что на него обрушился необыкновенно мощный удар проективной телепатии. Он даже не знал о существовании таких сильных ударов. Чародей постарался ответить ударом собственной силы, но вся голова его словно была охвачена огнем, и он мог только видеть заполнивший зал красный туман и плавающие огненные шары. Сознание собственного существования заполнило всю обозримую вселенную, и в ней остались только красный туман и горячая боль, настоящее без прошлого и будущего, вечное и не знающее надежды на прекращение.
Но все же через какое-то время это состояние прекратилось; боль ослабла и превратилась в нормальную головную боль. С каждым ударом пульса она волнами обрушивалась на Рода, но красный туман рассеялся, так что Род снова мог видеть. Он услышал гул, сопровождаемый металлическим звоном и бряцаньем, потом раздался насмешливый удаляющийся хохот. В глазах еще стояли яркие геометрические фигуры. Наконец Род смог рассмотреть какие-то оранжевые полоски сквозь эти яркие круги. Потом краски поблекли, сменились пурпуром и синевой, и за оранжевыми полосами Род увидел каменные плиты. Он нахмурился, повернул голову и увидел прямоугольник оранжевого света, пересеченный полосами. Полосы были черного цвета.
Прутья железной решетки.
Он снова находился в темнице.
Род позволил себе расслабиться. Возможно, ему грозит постоянная смертельная опасность, но в данный момент он был в безопасности. Он обнаружил, что удивляется, как до сих пор остался жив. Если колдун способен был затолкать его сюда, почему он просто не убил Рода?
— Потому что хочет использовать тебя для торговли.
Род озадаченно поднял голову, глядя сквозь тьму, пытаясь разглядеть, кто это с ним разговаривает.
Это оказалось нетрудно. Тот, кого он искал, испускал собственное свечение — красноватого оттенка. У подсказчика обнаружились черные усы и эспаньолка, красные рога и красный хвост с острием на конце. Все в нем было красное, за исключением черного плаща, и выглядел он чрезвычайно знакомым.
— Готов подумать о контракте?
Род со стоном опустился на седалище и приготовился к оживленной торговле. Но вначале сделал доблестную попытку вообще отказаться от торга.
— Спасибо, но я думаю, что попробую еще немного
