– Хотите увидеть, на что пошли деньги? – спросил он язвительно.
– Не слушайте этого фрукта, ему нельзя доверять, – обратился Маккалох к спутникам. – И он еще хочет стать президентом нашего союза!
Все захохотали.
Но сорока минутами позже, когда их «кадиллаки» подъехали к сверкающему стеклом и алюминием зданию на Нуич-стрит, устремленному в безоблачное небо, они больше не смеялись. Солнцезащитные стекла в окнах, сияющие бронзовые арки – от такого зрелища у многих раскрылись рты.
Не смог удержаться даже Рокко Пигарелло по кличке «Боров» из Нью- Джерси, известный своей силой и жестокостью в разборках с конкурентами.
– Во здорово! – сказал он. – Во здорово-о-о!
– Вам должно понравиться, ведь вы за это заплатили, и заплатили в три раза дороже из-за скорости, с которой велось строительство.
– Здорово-о-о! – снова протянул Боров.
– Нам эта красота нужна не больше, чем лейкемия. К чему все это? Деньги истрачены на то, что нам вовсе не нужно, – сказал Маккалох.
– Ага, не нужно, – сказал Боров. – Во здорово-о-о!
– Это только внешний вид, а вы взгляните, что там внутри, – предложил Джетро. Так представители Новой Англии стали первыми делегатами, посетившими дом на Нуич- стрит.
Рокко-Боров по подсчетам Тимми Райана, Джо Волцыза и Прага Коннора произнес «Во здорово-о-о!» еще сто сорок семь раз.
– Слушай, Боров, – не выдержал наконец Коннор, – если ты еще раз прогундосишь свое «Во здорово-о-о», то останешься без зубов.
– Ага, – отвечал Боров, – а ты останешься без башки.
– Перестаньте, хватит, – вмешался Маккалох, – не ссорьтесь! Сперва разберемся с этим фруктом.
Негронски удалось незаметно спрятать под пиджаком обрезок трубы. Надвигалась развязка.
– Зайдем ко мне в кабинет все сразу, или вы предпочитаете беседовать один на один? – спросил Джетро.
– Сначала поговорю с тобой я. Потом никому это уже не понадобится. Боров, Прат, Тимми! Приглядите за Зигги, ребята, – сказал Маккалох.
– Заходите в лифт и поднимемся ко мне, – предложил Джетро.
– Разберемся прямо здесь, – ответил Маккалох.
– Мой кабинет – самый большой сюрприз, – настаивал Джетро.
– А что, давайте поглядим, – сказал Боров. – Ничего плохого от этого не будет.
Маккалох бросил на Борова сердитый взгляд.
– Ладно, поехали. Посмотрим, что это за кабинет, где все так «здорово-о- о!».
Его спутники засмеялись.
Разместить в кабине лифта, рассчитанной на двенадцать человек нормального сложения, девять бывших и настоящих водителей грузовиков оказалось так же непросто, как засунуть в шляпную картонку шестикилограммовый окорок. Из-за тесноты немедленно была обнаружена свинцовая труба, спрятанная за пазухой у Негронски, и извлечена оттуда довольно неучтиво, при этом был содран кусочек кожи с подбородка Зигги. По шее потекла кровь. Негронски ничего не сказал. «Все кончено», – думал он.
– Зигги, малыш, кто это тебя? Запомни этого человека, мы после разберемся. Я никому не позволю обижать моих людей, – послышался голос Джетро.
Негронски не мог в этой компании разглядеть своего шефа, тот был ниже всех ростом, и его не было видно, хотя Джетро должен был быть где-то рядом, раз он заметил, что произошло с Зигги. В поисках Джетро Негронски попытался повернуть голову, но пощечина вернула ее в прежнее положение. «Может, нас просто побьют, – с надеждой подумал Негронски, – а потом отправят за решетку. Может, так и случится». Негронски старался уверить себя в этом, пока лифт опускался вниз, на один из подземных этажей.
Двери лифта открылись, и компания, вывалившись из кабины, оказалась в просторном помещении.
Маккалох презрительно взглянул на громадную карту с никому незнакомым названием профсоюза под ней и потребовал показать ему, где кабинет Джетро.
– Там, – ткнул пальцем Джетро.
Маккалох ухватил его за воротник и потащил к двери.
– Дверь заперта, – сказал Джетро.
– Ничего, пробьемся, – сказал Маккалох и швырнул Джетро прямо на дверь. Она не поддалась.
– Дайте мне по крайней мере открыть ее, – попросил Джетро. Еще не оправившись от удара, он тем не менее аккуратно повернул ручку сначала направо, потом налево и, наконец, еще раз направо, на полный оборот.
Маккалох втолкнул его в кабинет.
– Подождите минут пять, друзья! – крикнул он, прежде чем закрыть дверь. – Следите за Зигги и пока что его не трогайте, он еще должен нам кое-что рассказать.
Ухмыльнувшись, он затворил за собой дверь. Негронски стоял неподвижно, избегая встречаться взглядом с остальными. Когда он все-таки поднял глаза, то заметил, что и они стараются на него не смотреть. Негронски оставалось надеяться, что если придется ждать достаточно долго, то у людей Маккалоха не поднимется рука его прикончить. Может даже не сильно изуродуют. Так прошло около получаса.
Негронски ощупал ссадину на подбородке. Пигарелло протянул ему носовой платок.
– Хорошо бы промыть холодной водой, – смущенно проговорил Боров.
– Да, неплохо бы, – согласился Негронски.
– У вас тут есть поблизости холодная вода?
– Здесь в подвале вообще нет воды.
– Как нет, а это что за трубы?
– Они не для воды.
– А для чего же?
– Не знаю, но только не для воды.
– Ага. Но похожи на водопроводные, правда ребята? Похожи они на водопроводные трубы?
– Заткнись лучше, – огрызнулся Коннор.
– Все-таки это водопроводные трубы, – сказал Боров, недоумевая, чем вызвано недовольство товарища.
Дверь распахнулась. Из нее высунулась кудрявая голова Джетро.
– Коннор, Маккалох хочет вас видеть. Кстати, это вы обидели Зигги?
– Он прятал за пазухой трубу, – сказал Коннор.
– Понятно, – ответил Джетро. – Я понимаю. Заходите. Маккалох хочет вам кое-что сказать.
«А, может быть, дай-то Бог, сработало обаяние Джетро», – с надеждой подумал Негронски. Хорошо бы. Негронски даже не сердился на Коннора, не такой он был человек, чтобы долго помнить обиды. Всякое в жизни случается.
