– Значит, вы полагаете, что марсианская версия небезосновательна?
– Я полагаю, – произнес доктор Космо Паган, – что Вселенная любит меня.
– Простите, не понял?
– Всякий раз, когда у меня бывает перерыв между лекциями или семинарами, Вселенная обязательно выкидывает какой-нибудь очередной фокус, чтобы увековечить мое имя.
В голосе человека из Ассошиэйтед Пресс послышались раздраженные интонации:
– Доктор Паган, все же мне хотелось бы узнать ваше мнение относительно постигшей «шаттл» катастрофы.
– Я скорблю о наших бравых астронавтах.
– Астронавты живы. Это случилось до старта.
– Тогда, возможно, оно и к лучшему.
– Сэр?
– Вам известно, сколько злокачественных канцерогенных веществ выделяет всего один такой монстр? Из-за страшного грохота во Флоридском проливе глохнут морские коровы. Стаи перелетных птиц сбиваются со своих маршрутов. Не говоря уже о колоссальном ущербе, наносимом озоновому слою. Вы хоть отдаете себе отчет в том, что при той скорости, с которой мы уничтожаем биомассу, полярные льды скоро начнут таять, что приведет к повышению уровня Мирового океана. Космическому дому под названием «Земля» грозит та же участь, что постигла ныне мертвый Марс. Как знать, не повторяем ли мы, земляне, историю. Марсианскую историю.
– Простите, доктор Паган, но мне казалось, что вы поддерживаете идею космических полетов.
– Я поддерживаю идею мирных космических исследований. Одна ракета. Одна космическая исследовательская станция. Каждому «шаттлу» требуется внешний топливный бак плюс два твердотопливных ракетных ускорителя. Это означает, что в три раза возрастает уровень шума и загрязнения окружающей среды. А ради чего? Мы только засоряем околоземное пространство мусором, который падает на землю и того гляди кого-нибудь угробит. Они поднимаются на высоту сто двадцать пять миль. Черт побери! Да Христофор Колумб на деревянном парусном судне проплывал больше. Людскому племени давно пора обратить свои взоры за пределы гетто «Земля-Луна» – к Марсу и дальше, к Юпитеру, а в конце концов и к планетам звезды Альфа Центавра и еще дальше. Надо использовать космос во благо человечества.
– Последний вопрос.
– Валяйте.
– Верите ли вы, что «шаттл» уничтожен той же силой, которая уничтожила «Биобаббл»?
– Возможно, – задумчиво произнес доктор Паган, – это как-то связано с истончением озонового слоя Земли. Эти «шаттлы» буквально дырявят озоновый щит. Просто чудо, что все мы еще не заболели саркомой.
– Спасибо, доктор Паган. Именно это я и хотел от вас услышать.
– Я пришлю вам счет, – сказал доктор Космо Паган. Положив телефон, он вскричал: – Вселенная любит меня! Любит! – Затем он еще раз взглянул в объектив телескопа и из груди его вырвался вздох: – Но мои глаза видят только тебя, моя алая принцесса.
Место действия: Селебрейшн, штат Флорида. Душная ночь. Компьютер «Компак» издал два звуковых сигнала, означавших поступление сообщения по электронной почте.
Кинга Зонгар сквозь сон услышала сигналы и открыла глаза. Сквозь жалюзи в комнату проникали полоски лунного света, похожие на холодные стальные пальцы.
Скинув красное атласное покрывало, Кинга, как была, обнаженная, направилась к компьютеру; длинные каштановые волосы подрагивали при каждом ее шаге. Горящий экран монитора отбрасывал на стены разноцветные блики.
Открыв нужный файл, она прочитала сообщение.
Кинга стерла сообщение. О дяде Ване ей было доподлинно известно лишь одно – что он представляет организацию «Щит» – или как она там называется у них в этом году? Впрочем, это не имело значения. Главное – выполнить священный долг перед Родиной.
Она быстро облачилась в скромное темно-бордовое платье, придавшее ей небрежно-профессиональный вид. Блокнот и журналистская карточка довершили конспиративный ансамбль.
Кинга схватила красную трубку сотового телефона «Максима» и выпорхнула в ночь. Она не переставала удивляться тому, как просто в Америке было получить журналистскую аккредитацию. Всех журналистов она считала не иначе как шпионами без портфелей. Да, странные вещи творились в Америке.
Но уж коль скоро здесь так принято, почему бы ей, Кинге Зонгар, не воспользоваться этим?
Если ей придется пойти на «мокрое дело» – что ж. Для венгерского репортера-эмигранта – а Кинга Зонгар была готова к подобной роли – найдется «крыша» в какой-нибудь газете.
Она втайне надеялась, что так оно и выйдет. Ей уже давно не приходилось убивать по долгу службы.
Слишком давно. Кинга плотоядно облизнула кроваво-красные губы.
Глава 17
Проникнуть на территорию Космического центра имени Кеннеди на мысе Канаверал оказалось проще простого.
Перед воротами было полно репортеров, которые вели прямую трансляцию. Горели юпитеры, стояли передвижные спутниковые ретрансляторы.
Над тем местом, где расплавился, подобно мороженому под знойным солнцем, злополучный «Релайент», висело зловещее белое облако.
Римо и Чиун просочились сквозь толпу, словно песчинки сквозь решето старателя.
У ворот их остановили два имевших бледный вид охранника в форме ВВС.
Римо показал удостоверение Национального совета по безопасности транспорта.
– Римо Куппер, НСБТ. Это мой помощник, Чиун.
Чиун хотел было отвесить церемонный поклон, но, вспомнив, что одет на западный манер, лишь кивнул.
– НСБТ? А что вам здесь, собственно, нужно?
– Здесь произошел инцидент на транспорте, верно?
– Формально да.
– Значит, НСБТ имеет к этому непосредственное отношение, – сказал Римо.
Охранники переглянулись.
