ветер пустыни, шелестящий в пальмовых ветвях. Я – и ветер, и пальмы. Дыхание мое тепло, и бедра мои гибкие колышутся, как виноградная лоза.
– Ваши слова весьма... соблазнительны, – отстучал на клавиатуре Анвар, ощутив странную теплоту, забытую со времен его юности в Каире.
– Я богиня в обличье женщины, – ответила Госпожа Кали.
И Анвар поверил ей. Кто будет лгать о подобных вещах?
– Вы... сладострастны? – набрал он на клавиатуре.
– Мои формы чрезвычайно приятны. Лицо мое восхитительно, а кожа мягкая, как шелк.
По этим немногим словам Анвар сплел мысленный образ, который еще надо было уточнить по фотографии или видеозаписи. Предоставленный собственному воображению, он создал образ белокурой и зеленоглазой красавицы, заполнив пробелы чертами женщин из своих мечтаний.
Хотя этот образ был создан в основном воображением, Анвар-Садат влюбился в него. Госпожа Кали была олицетворением его самых потаенных желаний, воплощением самых глубоких подсознательных вожделений.
– Я боготворю вас, Госпожа Кали.
– Я существую, чтобы меня боготворили.
– Я единственный ваш поклонник? – отпечатал он фразу с замиранием сердца.
– У тебя есть прекрасная возможность завоевать право на это, мой Анвар.
Анвар обнаружил, что пишет на клавиатуре ответ:
– Приказывайте.
– Ты еще должен доказать, что достоин этого, мой Анвар.
После этого Госпожа Кали исчезла на три дня. Три неописуемо долгих и мучительных дня, в течение которых его электронный адрес и вызовы для общения в реальном времени полностью игнорировались. Три бесконечные бессонные ночи, когда он ворочался и метался, воображая самое худшее. Она погибла. Она полюбила другого. У нее есть муж, и он обо всем узнал. Три ночи он не выключал компьютер, не в силах оторваться от голубого экрана с горящими белыми буквами.
Когда на четвертый день на экран выскочило электронное письмо, Анвар прыгнул к компьютеру.
Письмо было кратким, точным и вместе с тем многообещающим:
– Ты соскучился по мне?
Его ответ был еще короче:
– Чертовски.
– Нам нужно поболтать.
Анвар радостно переключился на канал разговора, которым они пользовались, когда у обоих бывало окно в напряженном расписании.
– Где ты была? – потребовал он ответа.
– Далеко. Но я вернулась.
– Я думал самое худшее.
– Ничего и никогда не бойся. В моей жизни всегда найдется место для тебя, мой дорогой.
Сердце Анвара судорожно сжалось. Она впервые употребила нежное обращение.
– Моя царица... – ответил он и почувствовал, что его глаза увлажнились.
– А как твоя жизнь, Анвар?
– Трудно. Дела складываются не лучшим образом.
И он выложил ей все свои горести, честолюбивые мечты и неудачи, рассказав о целях и планах больше, чем даже своим самым верным помощникам-коптам.
Ее реплики были настолько умны, проницательны и целенаправленны, что это просто ошарашило его.
– Чем же вы занимаетесь, что дает вам столько мудрости? – спросил Анвар.
– Я – Женщина. Больше тебе знать не надо.
– Я горю желанием знать о вас все.
– Женщина – это тайна. Как только ты будешь знать все, я тут же перестану тебя привлекать.
Анвар Анвар-Садат вынужден был удовлетвориться загадками. И удовлетворился – на время. Каждую ночь он рассказывал ей о прошедшем дне. И каждую ночь она давала ему советы по поводу дня предстоящего.
Однажды ночью он пожаловался Госпоже Кали на отлив голубого цвета с карты мира.
– Я просто не могу удержать под контролем ООН все нации мира. Они ведут себя, как испорченные дети. Если бы они только уступили мне часть власти! Я бы большинство мировых проблем мог бы решить. Но голубые страны становятся зелеными. В Боснии мои войска ЗАСИОН уступили этим СИ-ЛОПОР из НАТО. Если так и дальше будет продолжаться, то голубыми останутся только моря.
На это Госпожа Кали сделала замечание, которое Анвар поначалу отверг как наивное.
– А почему не искать власти над морями?
И пока Генеральный секретарь подыскивал нейтральные слова, которые не были бы обидными, Госпожа Кали развивала свою мысль:
– Мировой океан покрывает три четверти нашей планеты. Он источник пищи, жизни и самое древнее средство межконтинентальных путешествий. Он разделяет нации, но он же связывает их в торговле. Тот, кто владеет океаном, владеет сушей. Власть над сушей – это власть над миром.
– Весьма проницательное наблюдение. Но океаны интернациональны. Ими не правит никакой политический орган.
– На двести миль от суши океаны контролируются прибрежными странами. Люди вторгаются в воды, которые столетиями не знали господства человека.
– Да, да, последние международные соглашения расширили эти зоны. Для защиты прав рыболовства. Они были подписаны двадцать лет назад. Как вы понимаете, еще до меня.
– Мое видение мира говорит, что двухсотмильная зона недостаточна для потребностей большинства стран.
– Вполне возможно, – признал Анвар, – но любое ее расширение вызовет катастрофические конфликты.
– Именно поэтому двухсотмильные зоны следует ликвидировать, а контроль над всеми прибрежными и открытыми водами морей и океанов следует отдать тому, кому он принадлежит по праву – Организации Объединенных Наций.
– Это весьма заманчивая идея. Мы уже обсуждаем этот вопрос и его возможные последствия. Кстати, под эгидой ООН совсем недавно был разработан новый международный договор, участники которого получат право останавливать и задерживать всех нарушителей признанных правил рыболовства. Но пройдет еще немало лет, прежде чем он будет подписан таким количеством государств, что начнет работать.
– Неужели не ясно, что введение двухсотмильной зоны только усилило грабеж морей и океанов? – продолжала Госпожа Кали. – Сегодня не осталось практически ни одной неистощенной прибрежной зоны рыболовства. И это можно прекратить, только если ваши силы возьмут ситуацию под контроль.
