печалиться? Мы наймем убийц, и они защитят нас от вашей идиотской легенды.
— Я сам займусь поисками подходящих людей.
— Ничего подобного ты не сделаешь. Тебе и твоим братьям я не доверю купить даже жевательную резинку. Я сам сделаю это.
— Но, Совершенство, покупка услуг наемных убийц запрещена законом во всех странах Запада.
— Здесь у нас тоже.
— Но ведь законы Индии — лишь благие пожелания, а в тех далеких странах это — строгие и четкие правила. И слугам закона там безразлично, кто ты святой или неприкасаемый.
И тогда Шрила Гупта Махеш Дор отдал приказ своему подданному:
— Исчезни и на этот раз не завали всю подготовительную работу. Аренда стадиона «Кезар» стоит уйму денег. И смотри, не заиграйся с баптистскими священниками. Ты уже одного убил.
— У нас есть другие, о Всеблагой Владыка.
— Да, жалкие полдюжины.
— Со многими из них было трудно справиться.
— Если ты туп, как задница, то тебе любое дело покажется трудным.
— К сожалению, должен сообщить, что еще один из них умирает.
— Черт! — выругался Шрила Дор. — Все приходится делать самому.
И вот он спустился в лазарет, и жрец-охранник у массивной окованной двери склонился в поклоне, пропуская его, и Шрила коротко побеседовал с каждым из баптистских священников. Он обменялся с ними лишь несколькими словами, но смысл их неизменно сводился к одному: священники сделали правильный выбор.
Разве не Бог, которому они поклонялись, создал их тела?
Разве их тела лгут им? Разве они думают, что Бог хочет, чтобы они были несчастливы? И кроме того, кто привел их сюда, если не воля их Бога?
А того священника, который находился при смерти, Всеблагой Владыка спросил, зачем он это сделал. Зачем он отказался от наслаждения жизнью?
— Твой путь — это смерть, — еле слышно выговорил этот человек. Бледное, осунувшееся лицо, красные глаза, белые волосы разметались по больничной подушке.
Шрила Дор жестом велел сиделкам удалиться. Он откинул светло-серое одеяло с эмблемой Миссии Небесного Блаженства и увидел, что наручники и ножные кандалы до сих пор не сняты. Этот человек был здесь уже неделю и все еще проходил первую стадию. Дор знал, что человеческое тело не может выдержать первую стадию в течение этого срока. Под красными глазами уже появились глубокие темные впадины. Пальцами он ощупал грудь умирающего. Сердце билось очень слабо.
— Ты умираешь, — сказал Дор.
— Я знаю, — ответил священник.
— Скажи мне, почему ты сопротивлялся своему телу? Что заставило тебя совершить такую глупость? Другие не стали сопротивляться.
— Я знаю.
— А что же ты?
— Я прошел через это раньше.
— Ты бывал в Патне раньше? — удивился Дор.
— Нет. Наркотики. Когда-то я сам этим занимался. Я был шулером, взломщиком, сутенером, убийцей и вором. Самым падшим из падших. И я знаю, что значит — посадить на иглу. Я сам таким образом отправлял девочек на панель. Секс и игла — и они твои, и чем дольше они остаются с тобой, тем сильнее это входит у них в привычку, и потом уже можно обойтись без иглы.
— Я не знал, что это столь распространено. Интересно. Я думал, что эту формулу изобрел мой прадед.
— Сатана не вчера явился в этот мир.
— Да, но это комплексный подход. Лишить человека его собственного 'я' и подставить на его место новое 'я' по своему желанию.
— Старье.
— Да, но мы пользуемся не героином. У нас целый набор — просто симфония разных препаратов, и плюс к этому — воздействие словом.
— Героин, алкоголь, травка, даже сигарета, если человек достаточно сильно в этом нуждается. Все что угодно. Даже еда, если ваш клиент достаточно голоден. Старье, дружище.
— Так почему же ты не поддался?
— Иисус.
— Вот уж старье, — фыркнул Шрила Дор.
— Он вечно юн и нов, и я скоро встречусь с ним.
Круглоликий юноша почесал в затылке, задумался, а потом произнес — очень медленно, взвешивая каждое слово:
— Разве ты не знаешь, что мы даруем умиротворение тысячам душ? И даже без наркотиков. Тысячам. Наркотики — это для особых случаев, для тех, от кого нам нужно что-то особенное.
— Вы даруете ложное умиротворение.
— С вами, раскаявшимися преступниками, совершенно невозможно иметь дело.
— Благословен будь Владыка наш!
— Спасибо, — рассеянно отозвался Шрила Дор и лишь потом сообразил, что не он имеется в виду...
— Вот что я тебе скажу, — задумчиво произнес Всеблагой Владыка. — По- моему, я могу спасти твое тело. Давай заключим соглашение.
— Никаких соглашений, — отрезал умирающий Веки его начали дергаться.
Дор понял, что конец близок.
— Я дам тебе все что захочешь, если ты порекомендуешь мне какого-нибудь мокрушника.
— Кого?
— Профессионального убийцу.
— Нет, я отошел от прежней жизни. Я больше не имею дела с подобными людьми.
— Слушай меня. У меня здесь еще пять баптистских священников. Пятеро. Я отпущу одного из них, если ты назовешь мне хорошего убийцу. Хорошего, я подчеркиваю это. Большинство из них ужасно непрофессиональны. Назови мне хорошего профессионала, и я верну твоему Богу одного из его людей. Ну как? Я гарантирую тебе возвращение одного христианина за жизнь человека, который скорее всего язычник. Может быть даже, это католик или иудей. Ты ведь их ненавидишь, не так ли?
— Нет.
— Я думал, вы все друг друга ненавидите.
— Нет.
— Чего в этом мире избыток, так это неверной информации. Ну так как? Даю двоих. Я готов даже отпустить троих. Меньше я не могу себе оставить.
— Всех.
— Хорошо. Всех.
— Освободи их от своего греховного воздействия, и я — Господь да простит мне это! — назову тебе имя наемного убийцы.
— Решено. Клянусь тебе всем, что свято для меня. Слово Шрилы Гупты Махеша Дора, Совершенства на Земле, Великого Всеблагого Владыки. Слово мое крепко. Где я найду этого
