не гожусь, тебе все-таки повезло, что у тебя есть сын – я. Здорово, должно быть, иметь сына!
– Здорово иметь хорошего сына, – ответил Чиун. – Иметь такого сына, как ты, – все равно, что не иметь никакого. Ты совершенно ничего не соображаешь, Римо.
– К тому же я жирен. Этого тоже не забывай.
К моменту появления Римо на веранде Смит закончил осмотр женского трупа.
– Это Шийла Файнберг? – спросил он.
– Она самая, – ответил Римо.
Смит кивнул.
– Что ж, по крайней мере она перестанет делать из людей тигров. Вы случайно не узнали у нее имен тех, которые по-прежнему остаются в Бостоне?
– Нет, – сказал Римо.
– Тогда после возвращения вы их быстро устраните. Теперь, когда вы знаете их повадки, это не составит для вас труда.
– Я туда не вернусь, Смитти, – сказал Римо.
– Но они все еще там. И все еще убивают.
– Скоро перестанут. Скоро им крышка.
– Вы так уверены?
– Уверен. Я же сказал: она не была беременна.
На этом Римо прекратил всякие разговоры. Он хранил молчание, пока джип вез их на аэродром, где дожидался частный самолет Смита.
Только в самолете Чиун осторожно обратился к нему:
– Она менялась в обратную сторону?
Римо кивнул и спросил:
– Как ты догадался?
– Ее тело утратило прежнюю гибкость. Это существо уже не могло двигаться так, как то, которое утащило тебя на прошлой неделе из санатория.
– Ты прав, папочка, – сказал Римо. – Ее рвало. Она решила, что это утренняя тошнота, свидетельствующая о беременности, но причина была в другом. Ее организм отторгал привнесенные изменения. Менялись ее формы, она была уже не такой сильной. Она была на пути назад.
– Значит, остальные, те, что в Бостоне, тоже пройдут этот путь...
– Правильно. Поэтому мы можем оставить их в покое.
К ним подсел Смит. Чиун сказал:
– Но попытка была неплохой. Если бы можно было справиться с отторжением и получить немного этой НКД...
– ДНК, – сказал Смит.
– Ну, да. У вас, кстати, не найдется?
– Нет.
– Не сможете достать для нас бутылочку?
– Вряд ли ее продают бутылками. Зачем вам?
– Последнее время я усиленно практикуюсь в терпимом отношении к низшим народностям. Если вы обратили внимание, я давно не напоминал вам, что вы белые. Это – часть моей новой программы терпимого отношения к низшим мира сего. Если бы мы раздобыли этой ДНК, можно было бы превратить в желтых всех белых и черных. Потом мы бы подняли их умственный уровень до корейского, а потом еще выше – до северокорейского. Улавливаете?
– Пока да, – сказал Смит.
– В конце концов мы бы всех северокорейцев превратили в лучших из людей, какие когда-либо появлялись на земле, – по образцу одного-единственного уроженца Синанджу. Вы только вообразите такое чудо, император!
– Точно, Смитти, – подхватил Римо. – Пораскиньте мозгами. Четыре миллиарда Чиунов!
– Я не смогу достать ДНК, – поспешно ответил Смит.
– Он согласен и на центрифугу, – со смехом сказал Римо.
Чиун высказался в том смысле, что какой бы ни была его терпимость, белым свойственно отказываться от хороших предложений, даже если речь идет о последнем для них шансе улучшить свою породу.
Перейдя на корейский, он сообщил Римо, что это станет темой его следующей книги.
– Следующей? Где же последняя?
– Я решил не тратить на вас силы. Вы бы все равно этого не оценили.
Вот следующая книга обязательно приведет вас в чувство.
– Когда ты собираешься ее написать? – спросил Римо.
– Я бы сильно продвинулся уже сейчас, если бы не пришлось тратить столько времени на тебя. Если ты оставишь меня в покое и будешь соблюдать тишину, я ее мигом закончу.
– Я буду стараться изо всех сил, – пообещал Римо.
– И, как обычно, у тебя ничего не получится, – сказал Чиун.
