Америкой, заявив: «Кончаем любовь!» Не объясняя причин. А теперь вдруг вновь предлагают установить дипломатические отношения, прислав эту телеграмму, составленную, похоже, ребенком-дебилом. И еще это «О'кей»!
К сожалению, Бакья – не исключение, такое творится повсюду. О международных отношениях легко читать лекции. А на практике все обстоит гораздо хуже, тщательно разработанные теории и планы нарушаются людьми, с которыми вы вынуждены иметь дело, людьми, у которых политика определяется тем, что они съели на завтрак.
Так Соединенные Штаты утратили влияние на Среднем Востоке, и каждый раз, когда казалось, что они вот-вот вернут его, какой-нибудь маньяк в полосатой наволочке на голове угрожал пристрелить кого-нибудь, и все усилия шли прахом. Кроме того, Соединенные Штаты поддержали революционно настроенный сброд в Южной Африке и Родезии, а когда правительства этих стран пошли на уступки, революционеры решительно отвергли мысль о примирении. Китай, похоже, вынашивал идею очередной изоляции, и было неизвестно, с кем следует вести переговоры, чтобы предотвратить такой поворот событий.
А природные ресурсы... Почему в тех районах, где много нефти, золота, алмазов, хрома, битума, а теперь еще и мунга, живут и размножаются исключительно отбросы цивилизации?
Государственный секретарь вновь вздохнул. Иногда ему хотелось, чтобы президент не переизбирался на второй срок, – тогда он мог бы вернуться к преподаванию, к своим лекциям. В лекциях царил порядок, в них было начало, середина и конец. А международная политика – одна сплошная середина, без начала и конца!
Он попросил своего секретаря связаться по телефону с Генералиссимусом Корасоном. Раз уж этот мунг так важен, он поздравит президента с возвращением в семью американских народов, если, конечно, тот знает, что это такое. Через три минуты секретарь перезвонила ему.
– Президент не отвечает.
– Что вы хотите этим сказать?
– Простите, сэр. Он не снимает трубку.
– Тогда соедините меня с вице-президентом, если у них есть такой... или с министром юстиции... или с этим малохольным майором, которому доверяет Корасон. Его, кажется, зовут Эстрада. Соедините меня с ним.
– Он тоже не отвечает.
– То есть как?
– Я и ему звонила. Он не снимает трубку.
– Но хоть с кем-нибудь можно поговорить?
– В том-то и дело, сэр, что нет. Это я и пытаюсь вам объяснить. Телефонистка на линии...
– Где?
– В Бакье.
– Понимаю, что в Бакье. Но где именно?
– Не знаю, господин государственный секретарь. У них в стране только одна телефонистка.
– Ну и что она говорит?
– Говорит, что правительство в полном составе взяло выходной. Просила звонить завтра.
– Все правительство? Выходной?
– Да, сэр.
«Миланта» с шумом лопнула на губах государственного секретаря.
– Хорошо, – устало проговорил он.
– Хотите, чтобы завтра я вновь попыталась вызвать Бакью? – спросила женщина.
– Я скажу вам. Может, к тому времени они снова не захотят «крутить с нами любовь».
– Что? Не поняла.
– Не важно.
Итак, госсекретарь, не получив никаких объяснений столь внезапной перемены политики Бакьи, позвонил президенту Соединенных Штатов, чтобы уведомить его, что отношения с островом возобновлены. И – как сказал Корасон – все о'кей.
– Как вы полагаете, почему они на это пошли? – спросил его президент.
– Откровенно говоря, сэр, теряюсь в догадках. Не могу найти объяснения. Может, ЦРУ постаралось?
К счастью, шеф ЦРУ как раз находился в Белом доме – собирался подписывать новый договор страхования. От страховых полисов организаций типа «Голубой крест» или «Синий щит» он отличался тем, что страховку по нему платили не в случае болезни, а как компенсацию «засветившимся» и привлеченным к суду государственным чиновникам. Все служащие Белого дома и ЦРУ приобрели такую страховку.
Президент пригласил к себе главу ЦРУ.
– Бакья вновь вступает с нами в дипломатические отношения.
Тот изо всех сил старался не выдать своего удивления. Неужели это дело рук Руби Гонзалес? Но ведь ее упекли в тюрьму. Об этом шеф ЦРУ знал от дружески настроенного к Америке посла одной иностранной державы.
– Мы бросили туда свои лучшие силы. Рад, что успех пришел так скоро.
Говоря это, шеф ЦРУ прокручивал в голове разные варианты. Может, все- таки в самом деле Руби Гонзалес? С тех пор как она покинула Штаты, на Бакье убиты по меньшей мере пятьдесят иностранных агентов. Пожалуй, стоит почаще привлекать к работе представителей национальных меньшинств.
– По моим сведениям, у вас там мало людей, – сказал президент.
– Все вышло иначе, – попытался выкрутиться шеф ЦРУ. – Мы послали туда женщину – одного из наших «цветных» агентов. Там находится некто на фамилии Гонзалес. В результате все сработало как нельзя лучше. У входа во французский ресторан трупы чужих агентов складывают штабелями.
– Вы получили донесения от ваших людей?
– Еще нет.
– Где они теперь?
– Точно не скажу.
– Что они сделали за время пребывания в Бакье?
– Конкретно ответить не могу, – признался шеф ЦРУ полным отчаяния голосом.
– Значит, вы знаете не больше меня? – спросил в лоб президент.
– По правде сказать, сэр, я действительно затрудняюсь объяснить, почему Корасон возобновил с нами дипломатические отношения.
– Не тревожьтесь попусту. Я могу объяснить!
Отпустив главу ЦРУ, президент поднялся в свою спальню, где в ящике бюро его ждал красный телефон. Подняв трубку, он услышал знакомый голос доктора Харолда В.Смита:
– Слушаю вас, сэр.
– Примите мои поздравления. Бакья просит возобновить прерванные дипломатические отношения.
– Знаю, – сказал Смит. – Меня уже проинформировали.
Президент немного помолчал. Государственный секретарь и он сам узнали эту новость только пятнадцать минут назад. Когда же успел получить известия Смит? Неужели у него есть
