– Вот теперь верю, – сказал Римо. – Доллар есть доллар. Кстати, где сейчас Люшен?
– Наверное, в Уэст Палм-Бич, – сказала Руби.
Смит кивнул.
– Должно быть, так.
– Тогда надо ехать, – сказала Руби.
– Поезжайте без меня, – предложил Римо. – Я не в состоянии ехать: мое сердце разбито. Милый, добрый Бейсли Депау! Кто бы мог подумать! Восстановить рабство! И кто это предлагает? Человек, давший нам такие театральные хиты, как «Убей белого» и «Вверх по стене, мама!». Который готов заложить самого себя, чтобы освободить маньяка-убийцу, если только у того кожа нужного цвета.
– Здесь ни у кого нет кожи нужного цвета, – вставил Чиун. – Правильный цвет кожи – желтый.
– Я просто не могу прийти в себя! Поезжайте одни...
Но тут Римо взглянул на Руби. Ее рот приоткрылся, ему стало ясно, что девушка сейчас закричит: он понял это по ее глазам.
Римо зажал уши ладонями, однако это ему не помогло: Руби разразилась потоком таких проклятий, от которых даже обои на стенах, казалось, пошли волдырями.
– Ну хорошо, хорошо! – сказал Римо. – Довольно. Я еду.
– Потому что ты обещал, – примирительно сказала Руби.
– Потому что я обещал, – согласился Римо, уступая. Глаза его остановились на Смите. – Так и быть, я поеду, – сказал он девушке, – но я не обязан брать с собой шефа, я этого не вынесу. Мы высадим его где-нибудь по дороге – пусть подлечит свою руку.
– Об этом позаботится моя мама, – заверила его Руби.
Глава двенадцатая
Особняк Депау выделялся среди соседних зданий, подобно бело- голубому бриллианту весом в два карата среди мелких полудрагоценных камушков.
Участок в шесть акров с трех сторон был окружен белой металлической оградой десять футов высотой, с очень частыми брусьями. Сзади, с четвертой стороны, поместье выходило на Атлантический океан. Через передние ворота можно было видеть пришвартованный к пристани большой катер.
В воротах стояли, прислонившись к кирпичным колоннам, двое охранников в военной форме.
Римо проехал мимо и через полквартала остановил машину.
– Тебе, наверное, лучше посидеть здесь, – сказал он Руби.
– Я пойду с вами, – возразила она. – Там Люшен.
– Она смелая, – сказал Чиун своему ученику. – Сильная, умная и к тому же смелая.
– Я объявляю вас мужем и женой, – зло сказал Римо. – И давайте покончим с этим.
– Неблагодарный! – прошипел Чиун.
Римо вышел из взятой напрокат машины и захлопнул за собой дверцу. Когда он прошел примерно половину расстояния до ворот особняка, Руби и Чиун двигались следом.
Римо чувствовал себя смертельно усталым оттого, что на него все время кто-то давил, заставляя принимать решения: делай то-то, делай тогда-то. Спасибо, подвернулось это дельце с овощерезкой. Это были первые деньги, честно им заработанные с тех пор, как прекратилась, много лет тому назад, его служба в полиции.
Если бы не обещание, данное им Руби, он прошел бы сейчас мимо ворот особняка Депау, ни разу не оглянувшись. Его совсем задергали: Смит с этой службой в КЮРЕ, Чиун, Руби... Надоело!
Он остановился около высоких белых ворот и сделал одному из стражей знак подойти.
– Что вам угодно, сэр? – спросил тот.
– Предлагаю два варианта на выбор: один легкий, другой тяжелый.
– Что вы хотите этим сказать?
– Впусти меня.
– Вы приглашены?
– Нет. Но в данном случае это не имеет значения.
– Я сожалею, сэр, но...
– Ты будешь сожалеть еще больше, – пообещал Римо.
Он протянул руку между прутьями ограды, схватил охранника за руку и легонько потянул его к себе. Второй охранник подумал, что его напарник подошел поближе к визитеру, с тем чтобы тот мог сказать ему что-то по секрету.
– Ну вот, – сказал Римо. – Пока еще это твое запястье, но я могу сделать из него студень. Выбирай сам, только побыстрее.
– Я выбрал.
– Молодец! А теперь позови сюда своего приятеля.
– Джо! – крикнул охранник. – Подойди сюда на минутку.
– Очень хорошо! – похвалил Римо.
– В чем дело, Вилли? – спросил второй охранник, но еще до того, как он получил ответ, его левое запястье оказалось в левой руке Римо.
– А теперь, ребята, если вы не захотите навсегда распрощаться со своей любимой игрой в пинг-понг, откройте ворота.
Для вящей убедительности он легонько сжал запястье Вилли, после чего правая рука стража сама собой потянулась к связке ключей, висевшей у него на поясе. Найдя среди них большой медный ключ, он открыл замок. Как только ворота распахнулись, Римо моментально проскользнул внутрь и, снова ухватив парней за руки, отвел их в глухую часть сада, заросшего японской айвой. Нажав на шейные артерии, он усыпил их и оставил спокойно лежать под деревьями.
Когда он вышел на выложенную кирпичом подъездную дорожку, в воротах показались Руби и Чиун.
– Ну и как? – спросил Римо. – Как оценивают мою работу ваши гениальные величества? Она вас устраивает?
Руби взглянула на Чиуна.
– Что это с ним? – спросила она, пожав плечами.
– Я никогда толком не понимал, о чем говорят белые.
– Я тоже.
– Ах вот вы как! – взорвался Римо. – Белые, видишь ли, им нехороши! Снюхались, да? Пусть он расскажет тебе, как Бог создавал человека и обжигал в печи, каждый раз получая не то, что нужно. Пусть он расскажет эту историю, чтобы ты убедилась, какой он изумительно чуткий и снисходительный человек.
– Не обращай на него внимания, – сказал Чиун. – Ему лучше, чем кому-либо другому, известно, как снисходителен я к неблагодарным ученикам.
– Интересно! – воскликнул Римо, направившись по длинной подъездной дорожке к дому.
Главное здание располагалось в глубине участка. Его задняя терраса выходила к причалу. В стороне стояли два небольших флигеля. Римо пошел к ним по давно не стриженной лужайке.
Первый флигель, по-видимому, предназначался для садовника. Там было пусто, обе комнаты сверкали безукоризненной чистотой.
