понимать?
- Мы против всех, кто выступает против свободы народных масс, - заявил Фредди Зентц.
Джессика слегка взвизгнула и хлопнула в ладоши в знак одобрения. Сумасшедший, подумал Римо. Абсолютно больной человек. Зентц одарил ее легким кивком головы в знак благодарности за аплодисменты.
Римо хотел было поинтересоваться, кто же будет решать, какие страны против свободы для народных масс, как тот же вопрос задал толстяк, сидевший в дальнем конце. Одет он был довольно смело: на нем был пуловер в индийском стиле и бело-голубые линялые джинсы, изрядно замусоленные.
- Как ваш лидер, это буду решать я, - сообщил Фредди Зентц.
Но толстяк не сдавался:
- Хорошо, а нам-то что делать?
Все моментально устремили взоры на Зентца. И тут Римо как осенило: было что-то странное во всех, собравшихся в зале. Все они были полицейскими! Сначала Римо этого не заметил, но главное, что всегда отличает полицейского, в какую бы одежду он не был одет - это тяжелые башмаки на толстой подошве. Кроме того, на всех присутствующих были наручные часы с кожаными ремешками. Итак, все они полицейские и каждый сидит здесь по заданию своей конторы, ожидая, что Зентц скажет что- нибудь такое, чем сам подпишет себе смертный приговор.
Зентц откашлялся.
- Вы спрашиваете, что нам делать, - уточнил он.
- Так точно. Именно об этом я и спросил, - подтвердил толстяк.
Теперь, когда Римо сделал свое открытие, его заинтересовало, откуда этот толстяк. Похоже, он служит в Хобокене. Кому еще в голову придет нарядить мужика в 250 фунтов весом в протертые джинсы и выдать его за хиппи. Да хоть за ангела тьмы, но только не за хиппи. Римо окончательно утвердился в этом мнении, разглядев кусок татуировки с якорем, выглядывавшей из-под расстегнутого рукава.
- В прошлом, - начал Зентц, террористические группировки частенько приписывали себе право устанавливать собственный закон. Они выходили на улицы с оружием и бомбами, будто таким образом можно было убедить людей в справедливости своих целей. Но они добились только того, что все ополчились против них. Из-за них слово 'терроризм' стало ругательством. Но мы пойдем другим путем. - Он обвел взглядом комнату, словно ожидая услышать громовую овацию, но вместо этого все шестеро присутствующих в один голос воскликнули:
- Что?!
- Мы не боевая организация, - объяснил Зентц. - Это позволит нам действовать в рамках закона, поскольку меньше всего мне нужно, чтобы здесь ошивались толпы тупоголовых полисменов со здоровенными ногами, так и норовящих засадить нас в тюрьму по какому- нибудь сфабрикованному обвинению.
Римо заметил, как все шестеро собравшихся поджали ноги, стараясь запихнуть их как можно дальше под стул. Еще он увидел шесть пар сжатых губ и понял, что если Зентц когда-нибудь на чем-нибудь попадется, то он уже сделал все для того, чтобы получить на полную катушку. Зентц, однако, этого еще не понял, поэтому продолжал заливаться соловьем.
- Мы станем чем-то вроде информационно-пропагандистского бюро, говорил он. - Вместо того, чтобы самим идти на улицы взрывать бомбы, что всегда вызывает у народа неприязнь, мы собираемся убедить других устраивать взрывы.
- Но это тоже преступление, - заметил кто-то из присутствующих. Призыв к насилию, беспорядкам или чему-то в этом роде.
- Черт возьми! - возмутился Зентц - Я свободный человек и говорю что хочу. Никто не имеет права мне указывать! - Он пришел в страшное возбуждение, отвечая на последний вопрос, и, со своими одиноко торчащими резцами, напоминал теперь мышь, трудящуюся над толстым куском импортного швейцарского сыра.
Его следующая фраза была заглушена страшным грохотом, донесшимся с улицы. Присутствующие, казалось, были напуганы, но Зентц только улыбнулся.
- Вот, - изрек он. - Первые плоды наших трудов. Единственное, что нужно детям, - это опытный наставник.
Римо вспомнил инструкцию по изготовлению коктейля Молотова, напечатанную на салфетках из-под хот-догов, которые ПЛОТС раздавал детишкам.
Грохот на улице повторился несколько раз. Римо заметил, что Чиун поднял веки - его холодные ореховые глаза были теперь устремлены на Зентца.
- Может, пойдем посмотрим, что там происходит? - предложил тот, вставая.
Чиун тоже встал.
- Да, - произнес он, - мы должны посмотреть, за что вы несете ответственность.
Римо присоединился к Чиуну. Он помнил вековой запрет Дома Синанджу вовлекать детей в смертельные игры.
Вслед за Зентцем мужчины потянулись к выходу. Но в тот момент, когда они вышли на улицу, раздался страшный грохот и их обдало жаром: в квартале от них горел автомобиль, подожженный бутылкой с зажигательной смесью. Пламя как раз достигло бензобака, и машина взорвалась.
Горящие капли бензина брызнули во все стороны, оседая на припаркованных рядом автомобилях и поджигая краску. От бензина загорелись высохшие под летним зноем кусты в палисадниках старых домов. Послышался шум приближающихся пожарных машин - их гудки прорезали вечернюю тишину. Небольшая стайка детей, все не старше двенадцати лет, возбужденно крича, наблюдали за пожаром.
- Динамит, - произнес Зентц. - Отлично! Великолепно! - Он оглянулся и посмотрел на собравшихся мужчин. - Ну, что, разве плохой результат?
Римо тоже взглянул на мужчин и по их напряженным лицам понял, что они вне себя от гнева. И тут обнаружил, что Джессики с ними нет.
- Пойдем посмотрим, не устроили ли они чего-нибудь еще, - предложил Зентц и пошел вперед.
Остальные последовали за ним. Чиун оказался рядом с Зентцем.
- Вам правится? - поинтересовался он.
- Чрезвычайно. Сперва мы подготовим ребятню, а уж они скинут к черту это правительство.
- С помощью поджогов и убийств? - уточнил Чиун.
- Как получится, - ответил Зентц.
- Все это хорошо, - поравнявшись с ними, сказал Римо, - но может, лучше совершить что-нибудь еще более решительное? - Он старался говорить тихо, чтобы не услышали шестеро полицейских, идущих чуть позади. - Например, похитим кого-нибудь. К примеру, скажем, Бобби Джека Биллингса. - Римо взглянул Зентцу в лицо, ожидая реакции.
Вместо реакции последовал сердитый взгляд.
- Не-е-е, - протянул Зентц. - Такие дела могут дорого обойтись. ФБР и прочее дерьмо, нарушение закона. Мне нравится то, что мы делаем.
- А кто еще состоит в организации, кроме вас? - спросил Римо. - Я хочу знать, к кому я присоединяюсь.
- Пока рано об этом говорить, - был ответ. - Но со временем мы соберем целую армию. Вы сами могли убедиться, на что способна ребятня. То ли еще будет, когда мы соберем тысячи сторонников!
