– Да, да, конечно... Позовите Чиуна, пожалуйста.
Римо чувствовал, что внутри у него вот-вот что-то лопнет. Он натянуто улыбнулся Анне. Анна улыбнулась в ответ.
– Я сейчас передам трубку Пу.
– Пу, умоляю тебя, позови поскорей Чиуна!
– Там, где ты сейчас, с тобой другая женщина! – на привычной ноте заныла Пу.
– Нет... слушай, я звоню по делу и хочу переговорить с Чиуном, немедленно!
– Ты еще не выполнил своих священных обязанностей, а уже обманываешь меня!
К счастью, Анна не понимала корейского языка, на котором Римо беседовал с дражайшей супругой, но интонацию, как всякая женщина, она распознавала безошибочно.
Когда наконец на том конце соизволили пойти за Чиуном, Анна спросила:
– Римо, у тебя в Синанджу подружка, да?
– Нет, – чистосердечно признался Римо.
– А кто та женщина, с которой ты только что говорил?
– А с чего ты взяла, что я говорил с женщиной?
– Римо, как мужчины говорят с женщинами, я давно и хорошо знаю. Ну так кто это?
– Да не подружка, нет. Никакими амурами там и не пахнет.
– А кто же она?
– Моя жена.
Римо снова взял трубку, к телефону уже подошел Чиун.
– Эрисон в России, папочка. Собирается начать третью мировую войну. Где искать его, не подскажешь?
– Третья мировая война – это его забота, а не наша, смею напомнить тебе. Пока он не сунется в Юго-Восточную Азию, мне совершенно все равно, где он и что он делает.
– А мне не все равно. Ну так где?
– Какая разница, если ты еще не вернул сокровища?
– Где он, спрашиваю тебя?
– Так не разговаривают с отцом, Римо.
– Пожалуйста, скажи мне, где его найти, папочка. Я в России и мне не хочется в поисках Эрисона рыскать по всей стране.
– Если он находится на той территории, что теперь именуют Россией, искать его следует в этой... в Сибири, кажется. Где между Владивостоком и Омском кочуют татарские племена. Он наверняка там: организует этих ничтожных варваров на преступления, которые они не в состоянии совершить в одиночку.
– Большое спасибо, папочка.
– Пу хочет поговорить с тобой.
– Я, конечно, с ней побеседую, – ответил Римо попрежнему по-корейски, – но только чтобы сделать тебе одолжение, папочка.
– Сделать одолжение – мне? Ты и так в неоплатном долгу передо мной, Римо. И мне удалось выжать из тебя обещание оплатить хотя бы ничтожную его толику. Не плачь, не плачь, дорогая. Римо вовсе не собирается навлечь вечный позор на тебя и твоего отца своим мужским бессилием. Подойди, милая, поговори с ним!
– Римо, я соскучилась по тебе! Приезжай как можно скорее!
– Угу, – кивнул Римо.
Повернувшись к Анне, он спросил, в каком именно районе обитают татарские племена. Чиун сказал, где-то между Владивостоком и Омском.
Анна развернула на стеклянном кофейном столике карту и нарисовала на ней круг, по масштабу несколько тысяч миль в диаметре.
– Вот этот район мы называем кочевой зоной. Интересно, откуда Чиун знает про нее? Все правители России – от царских династий до партии – позволяли этим людям жить так, как они хотят, предоставляя им автономию в рамках государства. Иными словами, мы не трогаем их, они – нас. И каждый год правительство поставляет для их лошадей и скота миллионы тонн зерна и сена. Даже если в стране голод – мы все равно даем им зерно.
– А почему? – удивился Римо.
– Потому что не хотим портить с ними отношения.
– Но если они до сих пор ездят на лошадях, чего же вы их боитесь?
– Потому что они, Римо, потомки Чингиз-хана и его Великой орды.
Римо задумался. Монгольского владыку Чингиза в Синанджу хорошо знали. Но... собственно, он лишь один из многих завоевателей. Самый обычный мясник, находивший удовольствие в разрушении прекрасных городов и уничтожении пышных цивилизаций.
– У ваших были с ним какие-то столкновения? – видя замешательство Римо, спросила Анна.
– Да не особенно. Кто-то им занимался, и довольно успешно, кажется.
Отдав по телефону все необходимые распоряжения для вылета в зону кочевий, Анна вновь обратилась к Римо:
– Ты, может быть, не помнишь этого из истории, но Чингиз-хана никто не мог победить. Его орда дошла до самого арабского Востока и уже готовилась вторгнуться в Европу, но почему-то повернула назад.
– Угу, – кивнул Римо несколько часов спустя, когда они садились в кабину легкого истребителя «Лисица». – Я вспомнил. Он влез в Багдад вопреки предупреждениям Синанджу, и нам пришлось вплотную заняться им.
– Но ведь Чингиз-хан умер от сердечного приступа!
– Когда прилетим, я расскажу тебе поподробней.
У сидевшего впереди пилота зубы от страха выбивали барабанную дробь. Ни один из его коллег, когда-либо летавших в эти дикие степи, не вернулся оттуда. Обнаружить удалось только одного – его останки были найдены у основания деревянного столба с изображением какого-то идола.
Римо круто изменил ход мыслей пилота, прижав пальцами нервные окончания на его шее и дав ему тем самым понять, что собственно смерть – это еще не самое худшее.
Приземлился ас воздушных пространств весьма неуклюже. Когда Римо и Анна выбрались из кабины и, спотыкаясь о мерзлый грунт, отошли на несколько шагов от машины, самолет тут же снялся с места и исчез в облаках. При разбеге доблестный летун едва не разбил машину. И в ту же секунду, насколько хватало глаз, со всех сторон на горизонте показались цепочки всадников в меховых шапках на маленьких коренастых лошадях.
Анна, ни слова не говоря, вцепилась в рукав Римо.
– Вот, – кивнул тот, – сейчас я и покажу тебе, отчего с Чингиз-ханом случился приступ.
Всадники, скакавшие в первых рядах, были уже совсем близко и гнали во весь опор. Было похоже, что пришельцы станут добычей того, кто первым окажется рядом с ними.
Передний из всадников, поравнявшись с Римо, протянул руки, намереваясь схватить его за голову: эта древняя монгольская игра, в которой призом служила голова пленника, перекочевала некогда в Индию, откуда англичане вывезли ее под названием «поло».
Римо легко, словно кольцо со штырька в игре серсо, сдернул степного воина с лошади.
Сунув руку ему за пазуху, он легко проник сквозь грудину и, сжав пальцами
