Нет, он не перестал устраивать пожары, он просто не участвовал больше в этом деле лично. Он не мог уронить имя Джоукли. Он пошел в политику и добился избрания в законодательное собрание от своего округа. Главным пунктом его предвыборной программы было обещание положить конец Сатанинской ночи.
И он его сдержал. На следующий год пожаров в его округе не было. Пожары бушевали во всех остальных округах. И устроили их руководимые Джоукли подростки.
Джоукли знал, что старшие ребята передают опыт младшим. Стоило направить в нужное русло одну группу, как к ней с неизбежностью присоединялись младшие братья и товарищи. Так с каждым годом в Сатанинскую ночь вовлекались все новые и новые бойцы. Двадцать лет прошло, и ни один не заложил Джоукли!
Он сидел, любуясь прекрасным алым заревом, и даже не заметил, как старые часы пробили последнюю полночь и его никчемной жизни.
Так поздно он никого не ждал. Но все равно пошел открывать.
– Кто там?
– Вы – Моу Джоукли?
– Это написано на табличке. Уже пробила полночь. Уходите! У меня нет для вас сладостей!
– Мне не нужны сладости.
– А что тогда?
– Сами знаете.
– Нет, скажи, – упорствовал Моу Джоукли.
– Хочу что-нибудь поджечь.
Моу Джоукли задумался. За окном пожары уже начинали затухать. Какого черта? Может быть, новый пожар продержится до утра? И он отпер дверь.
Перед ним стоял человек в довольно странном одеянии. Грудь его была нараспашку, а вокруг шеи шел большой черный синяк. Новая мода, что ли? – подумал Джоукли. Панки, должно быть, стали устаревать.
– Входи. Ты будешь постарше остальных.
– Это вы снабжаете поджигателей всем необходимым? – сухо спросил Римо Уильямс.
– Ш-ш-ш! – ответил Моу Джоукли. – Возьми бутылку.
– Я не хочу пить, – отказался Римо.
– Не пить, чудак-человек! В ней бензин.
– А-а, – протянул Римо.
– Если попадешься фараонам, отдай им бутылку. Они скорее всего отпустят тебя, а бутылку оставят себе – подумают, что там вино.
– А если они сначала попробуют?
– Тогда сам выкручивайся. Если спросят меня, я сделаю две вещи. Первое – признаюсь, что дал тебе бутылку, а ты ее, судя по всему, выпил и наполнил бензином.
– А второе? – вежливо поинтересовался Римо.
– Сожгу твой дом со всем содержимым.
– Чудесно!
– Назвался груздем – полезай в кузов. А теперь двигай!
– Минуточку. Вы не хотите мне сказать, какие именно дома я должен поджечь?
– Это дело творческое. Не трогай только четыре ближних квартала. Эти люди платят за свою безопасность. И не беспокой автомобильные компании они тоже платят.
– Так вы это делаете ради денег?
– Конечно! Ради денег. И кроме того, мне нравится смотреть на огонь.
– Постараюсь вас не разочаровать, – сказал Римо. Он отвернул с бутылки крышку, и по комнате разлился запах бензина. – Бензин. Без обмана, – констатировал Римо.
– Высокооктановый! У нас все самое лучшее.
– А спичек нет?
– Ах да, конечно. – Джоукли порылся в кармане темно-красного халата. – Вот, пожалуйста.
Римо потянулся за спичками и ненароком выплеснул полбутылки на упитанный животик Джоукли.
– Эй, осторожно! Это же чистый шелк!
– Прошу прощения, – пробормотал Римо. – Давайте я помогу стереть пятно.
– Что ты делаешь? Разве такое пятно можно стереть руками?
Моу попытался отступить назад, но Римо держал его мертвой хваткой. Он с силой тер бензиновое пятно. Халат вдруг стал подозрительно теплым. От него пошел дымок.
– Эй! – снова крикнул Джоукли. Его отчаянный вопль потонул в огне. – Аа- а-а! – орал Моу Джоукли. – Горю!
– Что, больно? – участливо спросил Римо.
– А-а-а-а! – продолжал орать Джоукли.
Римо принял это за утвердительный ответ.
– Ну вот, теперь ты знаешь, что это такое, – сказал Римо. – Единственный близкий мне человек сейчас находится в клинике из-за тебя.
– Я горю! Я умру в огне! Ты не смеешь!
– Спорим?
Моу Джоукли волчком носился по комнате, распространяя вокруг себя запах жареного мяса. Римо понимал, что, как бы то ни было, он не может оставить Моу Джоукли в огне. Это было бы слишком просто.
– На пол! – крикнул он. – Катайся по полу!
Моу Джоукли стал кататься по ковру, как измученный блохами пес, только быстрей. Огонь, питаемый бензином, никак не хотел гаснуть. Он полыхал все сильней, поскольку занялся уже и ковер.
Римо бросился в спальню, схватил тяжелое одеяло и швырнул на извивающееся, объятое пламенем тело Джоукли, пытаясь сбить огонь.
Джоукли завопил еще громче.
Римо вдруг припомнил, что где-то читал о том, что затушить огонь можно, с силой колотя по нему. И он стал через одеяло лупить Моу Джоукли.
Крики внезапно прекратились, лишь легкий дымок вился из-под одеяла.
– Погас? – спросил Римо.
– Не знаю. Все еще жжет!
Римо продолжил. Теперь он бил сильнее. Со смаком. Опять раздались вопли.
– Хватит! – завыл Джоукли.
Но Римо так не думал. И продолжал лупить по извивающемуся одеялу. Удары следовали один за другим, кулаки работали, как поршни паровой машины.
Из-под одеяла доносились звуки, напоминающие процесс приготовления отбивных. Они чередовались хрустом костей.
Протестующий голос Джоукли тоже стал неразборчивым и напоминал теперь лепет ребенка.
Наконец под ударами Римо фигура под одеялом потеряла всякую форму.
Когда Римо закончил, одеяло лежало на полу бесформенной кучей. Он
