Откуда-то сбоку вынырнула голова Чиуна.
– Возьми этого парня, ладно? – попросил Чиуна Римо.
– А ты?
– Мне надо вернуться. Янгблад остался на берегу.
Чиун взглянул на берег. Время от времени там разрывался снаряд или вспыхивал очередной танк, и тогда в небо взмывал огненный шар и горячая волна обдавала лица.
– Если твой друг там, то он погиб.
– Возьми его! – рявкнул Римо.
Мастер Синанджу с явной неохотой подчинился. Римо поплыл к берегу.
Когда он выбрался на сушу, боевые действия уже прекратились. Повсюду дымились разбитые танки. Единственный уцелевший вертолет завалился набок, как мертвая стрекоза. Экипаж сбежал, а сам вертолет был весь изрешечен пулями. Взлететь ему так и не удалось.
Перебегая от танка к танку и стараясь держаться подальше от горящего топлива, Римо принялся за поиски своего друга.
– Дик! – кричал он, откидывая очередную крышку люка. – Дик! Где ты, черт тебя подери!
Дика Янгблада Римо нашел в подбитом “Т-72”. Чернокожий великан наполовину вылез из люка, но до конца выбраться так и не смог.
Римо вытащил друга из танка и положил на броню. Лицо у Дика было серое, глаза открыты, будто видели все на свете и одновременно ничего.
Римо обоими кулаками нажал на грудь Дика.
– Ну же! Ну же! – в отчаянии твердил он, делая другу искусственное дыхание. Рот Дика был весь в крови.
Вдруг Янгблад слабо застонал. Веки его дрогнули. Губы слабо шевельнулись.
– Оставь, друг, – еле слышно выговорил он. – Со мной все кончено.
– Нет! – закричал Римо. – Я проделал весь путь только ради тебя. Вставай!
– Оставь. Дан отдохнуть, – тихо сказал Янгблад.
– Фонг погиб ради тебя, черт побери! – крикнул Римо и потряс друга за плечи. – Как ты не понимаешь? Я бросил тебя во время войны. И я не повторю этого сейчас. Не может быть, чтобы все было напрасно!
– Не напрасно, друг. Не напрасно. Я умираю свободным. – И с этими словами Дик Янгблад испустил дух.
– Дик... – едва смог вымолвить Римо, крепко обнимая мертвого друга. – Ты ждал так долго. Так долго, черт меня побери! Почему это обязательно должно было случиться с тобой? Почему не с кем-нибудь еще?
Поборов душившие его рыдания, Римо взвалил мертвого Дика на плечи. Странно, но это грузное тело показалось ему совсем легким – словно лучшая часть покинула физическую оболочку.
Почти ничего не видя перед собой, Римо брел к кромке воды. Он не видел даже, как его американские друзья забираются в подводную лодку, не заметил он и седого человека в военной форме, который выбрался из-под разбитого танка, подобрал валяющийся на земле “Калашников” и нацелил его в спину Римо.
– Эй, ты! – крикнул этот человек по-английски.
– Уйди, – не оборачиваясь, отозвался Римо. – Все кончено.
– Я приказываю тебе сдаться.
– А кто ты такой, чтобы мне приказывать? – спросил Римо.
– Я министр обороны Социалистической Республики Вьетнам.
Римо резко остановился. В глазах у него появился странный огонек.
– Это тебе подчиняются все вооруженные силы Вьетнама, так?
– Да. А теперь опусти труп на землю. Быстро!
Римо сделал так, как ему было приказано, – он очень аккуратно положил тело Дика Янгблада на песок. Потом медленно обернулся и встретился глазами с невысоким седовласым человеком.
– Ты говоришь по-английски? – спросил Римо.
– Я участвовал в мирных переговорах в Париже.
– Ну, тогда, значит, ты тот самый человек, с которым я хочу потолковать, – мрачно заметил Римо, надвигаясь на министра.
– Я не могу оставить тебя в живых! – закричал министр обороны и открыл огонь.
Римо метнулся в сторону – прочь от летящего в него потока свинца. Вторая очередь была нацелена туда, куда сместился Римо, но его уже и там не было. Когда из дула “Калашникова” перестало что-либо вылетать, кроме легкого дыма, Римо чуть помедлил, чтобы до пораженного министра дошло, что патроны кончились.
Потом Римо вырвал из рук министра автомат и стер его в порошок.
А самого министра обороны Социалистической Республики Вьетнам Римо поднял в воздух и прижал к броне танка со снесенной башней. Обыскав карманы, он нашел в них бумажник, в котором лежало несколько листков бумаги.
– Сгодится, – удовлетворенно произнес Римо.
– Что ты хочешь этим сказать? – задыхаясь, спросил министр.
– Ты умеешь так же хорошо писать по-английски, как и говорить?
– Возможно.
Римо продолжал шарить по карманам министра и наконец нашел ручку. Положил бумагу на броню танка, всунул ручку в пальцы министру и развернул его лицом к танку.
– Пиши, – приказал Римо.
– Что писать?
– Заявление о полной и безоговорочной капитуляции.
– Не понимаю.
– Ты участвовал в Парижских переговорах. Ты подписал там договор. А это заявление отменит старый договор. Условия простые: полная и безоговорочная капитуляция, признание победы американских вооруженных сил. То есть меня.
– Документ, написанный под давлением, ничего не будет значить.
– Не смеши меня, – сказал Римо и ткнул пальцами министру в спину так, что его нижние позвонки сжались. Министр обороны принялся судорожно хватать ртом воздух. И начал писать.
Дописав, он трясущимися руками передал Римо листки бумаги. Глаза его были полны ужаса.
– Все это ничего не значит, – твердил министр.
– Напротив, – возразил Римо. – Ничего не значил первый договор, потому что вы никогда не собирались его соблюдать. А сейчас дело иное. Это заявление означает, что мой друг погиб не напрасно. Так что нельзя говорить, что это ничего не значит.
– Я твой пленник? – поинтересовался министр.
– Я не беру пленных, – сказал Римо и отпустил позвоночник. Министр обороны упал на песок, и легкие его с хрипом выпустили воздух.
Римо отошел от трупа и склонился над бренными останками Дика Янгблада.
Он посмотрел на бумаги, которые держал в руке, и понял, что ему предстоит трудный выбор. Дик или бумаги. Он не мог тащить на себе тело Дика и одновременно уберечь бумаги от
