За спиной у них поднялось солнце, деревья отбрасывали длинные тени. Кит-Канан взмок в своей хлопчатобумажной тунике и вытирал рукавом лицо. Отец оказался далеко впереди, слева, Парнигар ехал немного позади с правой стороны.
Оказавшись снова в лесу, Кит-Канан не мог не вспомнить Анайю. Он опять видел ее гибкую, живую фигуру, мелькавшую между деревьями, подобно призраку. Он вспомнил ее резкие, бесцеремонные манеры, вспомнил, как она спала, вспомнил ее объятия. Это он помнил лучше всего.
Сильные летние ливни размыли песчаную лесную почву, на поверхность выступили корни и показались кротовые ходы. Кит-Канан отпустил поводья, и внезапно копыто Киджо угодило в яму. Конь, споткнувшись, снова выровнялся, но Кит-Канан потерял равновесие и свалился на землю. В спину ему вонзился обломок молодого деревца, и на какое-то мгновение он потерял сознание.
Когда перед глазами прояснилось, принц увидел Парнигара, склонившегося над ним.
– С тобой все в порядке, господин? – озабоченно спросил сержант.
– Да, меня просто оглушило. А где мой конь?
Животное стояло в нескольких ярдах от них и щипало мох, болезненно приподняв правую переднюю ногу.
Парнигар помог Кит-Канану подняться; мимо проезжали последние охотники. Кенкатедрус издалека спросил, не нужна ли им помощь.
– Нет, – быстро ответил Кит-Канан. – Поезжайте дальше. Я присмотрю за своей лошадью.
На ноге коня образовалась ссадина, но при осторожном обращении ее можно было вылечить. Парнигар предложил Кит-Канану своего коня, чтобы он смог догнать остальных.
– Нет, благодарю, сержант. Они уже слишком далеко. Если я поскачу за ними во весь опор, я распугаю всю дичь в округе. – Он приложил руку к пылающему лбу.
– Мне остаться с тобой, господин? – спросил Парнигар.
– Пожалуй, лучше останься. Может, мне понадобится идти отсюда пешком в Ситэлбек. – Спину пронзила боль, и он поморщился.
Впереди разнеслась новость о том, что Кит-Канан отстал. Пророк выразил сожаление, что его сын пропустит охоту. Но поход решили продолжить. Ситэл петлял между деревьями, выбирая лучшую дорогу для коня. Не раз он останавливался, изучая следы на мху или в грязи. Несомненно, это кабан.
Становилось жарко, но эльфы были не против жары – после холодных залов дворца Квинари и Звездной Башни она даже казалась приятной. В Сильваносте постоянно дули прохладные ветры, но здесь, на равнинах. Пророк почувствовал себя лучше, тело словно стало более гибким, в голове прояснилось. Он наслаждался охватившим его чувством свободы и пришпоривал коня.
Ситэл услышал отдаленные звуки охотничьего рога. Это означало присутствие людей и с ними собак. И верно, он отчетливо различал лай. Эльфы никогда не охотились с собаками, но люди редко отправлялись в лес без них. Ситэл подумал, что с их никудышным зрением и слухом люди вообще не могли найти дичь сами.
Похоже было, что рог и собачий лай распугали всех кабанов вокруг. Действительно, собаки выгоняли из укрытий всех – кабанов, оленей, кроликов, лис. Ситэл поставил копье обратно в стремя и презрительно фыркнул. Люди совершенно не азартны.
В кустах сумаха, справа от него, послышался шорох. Ситэл повернул коня, направил вперед копье и ткнул в кусты. Дикий фазан с жалобным криком взмыл вверх над листьями. Смеясь, Пророк стал успокаивать поднявшуюся на дыбы лошадь.
Когда раздался звук охотничьего рога, Ситас находился недалеко от придворного по имени Тимонас. Принц тоже понял, что поблизости люди и это встревожило его. Он крепче сжал поводья и пришпорил коня, ища взглядом кого-нибудь из свиты, но заметил лишь Тимонаса.
– Ты кого-нибудь видишь? – крикнул ему Ситас.
Тот отвечал, что нет.
Тревога Ситаса усилилась. Он не мог объяснить, в чем дело, но его охватило дурное предчувствие. Несмотря на жару, принца пробрал озноб.
– Отец! – позвал он. – Пророк, где ты?
Пророк, ехавший впереди, решил повернуть. Все стоящие кабаны уже сбежали, испугавшись людей. Он поехал по своим следам и оказался недалеко, когда Ситас позвал его.
– Да не кричи, – раздраженно пробормотал Ситэл. – Здесь я.
Поравнявшись с ним, Ситас начал продираться сквозь заросли молодых вязов, оплетенных диким виноградом. Принц пришпоривал коня, чтобы скорее подъехать к отцу, – чувство опасности по-прежнему не покидало его. Краем глаза он заметил в зарослях кедра блеск металла.
А потом он увидел летящую стрелу.
Прежде чем крик успел сорваться с губ Ситаса, стрела вонзилась Ситэлу в бок, под ребра. Звездный Пророк выпустил из рук копье и склонился вперед, но не выпал из седла. Вокруг стрелы расплылось алое пятно, кровь бежала вниз по ноге.
Тимонас подъехал к Ситасу слева.
– Позаботься о Пророке! – закричал Ситас.
Хлестнув кнутом бок лошади, он ринулся к кедровой чаще и с копьем наперевес вломился под темно-зеленую завесу. Мелькнуло бледное лицо, и он опустил древко копья на голову лучника. Враг упал лицом вниз.
Появился королевский гвардеец, один из сопровождавших охотников.
– Сюда! Следи за ним! – проорал Ситас и поскакал туда, где Тимонас поддерживал Ситэла, не давая ему упасть на землю.
– Отец, – задыхаясь, вымолвил принц. – Отец…
Пророк смотрел перед собой, не в силах произнести ни слова, затем протянул сыну окровавленную руку.
Ситас и Тимонас осторожно опустили Пророка на землю. Остальные быстро собрались вокруг них. Придворные спорили о том, нужно ли вытаскивать стрелу, но Ситас велел им всем замолчать, пока Кенкатедрус осматривал рану. Взгляд, который он бросил на принца, сказал все. Ситас понял.
– Отец, – в отчаянии выговорил он, – ты можешь говорить?
Губы Ситэла шевельнулись, но ни звука не сорвалось с них. Его орехово- карие глаза казались удивленными. Наконец, коснувшись рукой лица сына, он испустил последний вздох. Рука упала на землю.
Эльфы столпились вокруг погибшего монарха, не в силах поверить в происшедшее. Тот, кто правил страной в течение трехсот двадцати трех лет, лежал мертвым у их ног.
Кенкатедрус отобрал схваченного лучника у охранявшего его гвардейца и приволок его тело к тому месту, где лежал Ситэл.
– Господин, взгляни на это, – произнес он, перевернув пленника лицом вверх.
Лучник был из рода людей. Его морковно-рыжие волосы были коротко острижены, оставляя открытыми округленные уши. На подбородке пробивалась красноватая щетина.
– Убийство, – пробормотал один из придворных. – Люди убили нашего государя!
– Замолчите! – разгневанно прикрикнул Ситас. – Имейте уважение к покойному.
Затем он обратился к Кенкатедрусу:
– Когда он очнется, мы выясним, кто он и зачем сделал это.
– Может быть, это несчастный случай, – осторожно предположил Кенкатедрус, рассматривая человека. – У него охотничий лук, а не боевое оружие.
