турист в российских термах. Может, это и есть их знаменитые русские бани?
Клаус по уши погрузился в теплую воду и булькал от удовольствия, изображая счастливую жабу:
— Жаль, что в Германии такого нет.
— Скоро это будет Германия, — не слишком уверенно произнес Вальтер. — Тогда и мы сможем… Или не сможем?
Ганс внезапно взвизгнул. Оказалось, что под водой он наступил на что-то колючее, а оно мстительно хватануло его за пятку мощной клешней.
— Ой! Что это? Меня что-то за ногу ущипнуло. Он погрузился в воду по самую макушку, пытаясь нащупать на дне невидимого агрессора.
Это были знаменитые креветки уснахнусы, которым майор фон Морунген посвятил несколько теплых слов в секретном дневнике. Их привлекла муть, поднятая со дна ногами купающихся. С точки зрения креветок, муть обладала прекрасными пищевыми качествами и высокой питательностью. Наконец Генриху, который присоединился к Гансу в охоте на кого-то под водой, удалось поймать одну из них.
— Смотрите, смотрите! — завопил он в восторге, держа свою добычу в вытянутой руке. — Какого здоровенного русского омара я поймал!
Тело креветки было полупрозрачным, и лишь головогрудь покрыта голубыми и желтыми поперечными полосами, по которым в беспорядке были разбросаны маленькие красные и черные пятна.
— Господин Морунген, разрешите, я их наловлю нам на ужин. Тут этих морепродуктов полным-полно.
Генрих, Клаус, и Вальтер, не дожидаясь ответа, принялись шарить руками под водой в поисках ракообразных. Морунген повспоминал ресторанчик на Елисейских полях в Париже, где ему подавали самого вкусного изо всех съеденных им омаров, и сердце его дрогнуло. Однако политика — премерзкая штука. Вместо того чтобы ответить категорическое «да», нужно учитывать интересы пуховых хомяков в шахтерских касках.
— А наши знакомые не будут против? — посоветовался он.
Ганс пожал плечами:
— Ну, если они не согласятся, мы со скорбью и глубокими сожалениями отпустим омаров обратно в озеро.
Морунген поразмышлял над этим вариантом:
— Логично.
Спустя некоторое время танкисты сушили выстиранную одежду и наслаждались теплом и покоем у самого подножия горы. Хорошо, что они не догадывались, что сидят привалившись спинами к грозному вулкану, неутихающий жар которого согревал и воды озера, и камни в округе.
Маленькие землекопы показали Генриху место, где температура поверхности была еще выше, и он установил там жестяное ведро, полное креветок. Вода вскипела на удивление быстро, в воздухе поплыли нежнейшие ароматы.
Невдалеке Хун-Чи накрывали праздничный стол в честь гостей.
Клаус тщательно уложил влажные волосы на пробор и обратился к майору:
— Так вы говорите, что они знают, где сейчас находится наш танк?
— И знают, — подтвердил майор, — и покажут, если мы за это их как-нибудь вознаградим.
— Какая меркантильность, — обиделся Генрих.
— Не меркантильность, а здравый смысл, — вступился за малышей Ганс. — Такую информацию просто грех отдавать даром.
— Чем же мы их можем наградить — в нашем-то положении? — поинтересовался Вальтер.
Дитрих внезапно расцвел самой симпатичной из всех своих улыбок:
— Вы даже вообразить не можете. Эти малыши просто помешаны на сладостях. Готовы сотрудничать за шоколад или конфеты и проявляют при этом невероятный энтузиазм. А так они совершенно бескорыстны — видели бы вы, чем они швыряются, словно ореховой скорлупой. — Он сделал паузу, прикидывая, выдержат ли нервы его подчиненных зрелище, которое представлял собою полученный от Хун-Чи кристалл, и решил не рисковать здоровьем экипажа. — На поверхности покажу…
— Да и совесть иметь надо, — покивал Клаус. — Мы в любом случае у них в долгу. Они нас приютили, предоставили ванну с удобствами, теперь вот кормить собираются.
Генрих поддержал друга:
— А могли вообще в пещеру не пустить. Завалили бы у входа — и ничего бы мы с ними не сделали.
Морунген задумчиво натянул кальсоны:
— Пока до танка не доберемся, благодарить нам их все равно нечем.
— Вот надо так им объяснить, — подытожил Вальтер. — Если они разумные существа, то должны нас понять.
Из темноты вынырнул руководящий Хун-Чи:
— Мы разумные, мы все понимаем, поэтому сначала всех просим к нашему скромному столу.
Морунген слегка смутился:
— Извините, но мы еще не готовы — у нас не вся одежда просохла.
— Все нормально, — успокоил его Хун-Чи. — Лысые пятнистые великаны выглядят немного смешно, но в целом производят благоприятное впечатление. Все равно уснахнусы уже сварились, а у нас найдется к ним бочонок доброй фурзы, которую вы все время так тоскливо вспоминаете, называя странным словом «пиво».
При слове «пиво» в рядах танкистов возникло заметное оживление, и они потянулись к столу.
— Да, пиво — серьезный аргумент, — согласился Вальтер.
Довольно большая компания не спеша двигалась по темным лабиринтам подземелья. Впереди бодро топали Чи-Хун-Чи, неся в высоко поднятых ручках плетеные коробочки, в которых сидели светящиеся личинки руп-лы и смачно хрустели свежими листьями какого-то местного салата.
Коробочки были маленькие, и немцам казалось, что это просто стайка светлячков плывет в воздухе, стремясь к невидимой, только им известной цели. Конечно, можно было бы включить фонарь, но предусмотрительные танкисты, не сговариваясь, берегли его для более серьезных случаев.
Интуиция, чрезвычайно развившаяся у них в последние несколько недель, подсказывала, что эти случаи не заставят себя долго ждать.
Первым заговорил Вальтер:
— Интересно, как далеко тянутся эти подземные ходы?
Морунген обо что-то споткнулся, поэтому первые несколько фраз его монолога мы не приводим как не имеющие прямого отношения к вопросу.
— Трудно сказать, — обратился он уже непосредственно к Вальтеру. — Лучше спросить об этом наших проводников. Но я читал, что, скажем, в Киеве этими норами изрыты все холмы и город стоит будто на огромном куске швейцарского сыра. Да и под Кремлем такое хитросплетение лабиринтов, что там умудрились потерять в свое время значительную часть казны московских царей. До сих пор ищут.
Генрих мечтательно произнес:
