отдельные эпизоды — Папланхузат, азартно мутузящий какого-то адского полководца; дикие крики безобразного демона, за которым гонялась по всему полю не менее безобразная демонесса; толпы странных существ, валящих из портала, более похожего на воронку смерча… И внезапный мрак, которому предшествовали снопы искр из глаз и незабываемое ощущение в затылке.
Его посетили одновременно две мысли.
Мысль первая: может быть, контузия?
Мысль вторая: выиграли, что ли?
— Люли-люли. Птуси-птуси-птуси.
Тут постель выкинула такое антраша, что несчастный герцог взлетел вместе со своими одеялами и подушками, словно на гребне океанского вала, а затем приземлился обратно, чтобы принять вынужденное участие в дальнейших скачках с препятствиями по пересеченной местности. Шлепнувшись на перину, как беспомощная медуза, выкинутая штормом на каменистый берег, он протестующе замычал.
— Вот! — ликующе вскрикнул Узандаф, и звуки его голоса болезненным эхом отдались в каждом закоулке бедной Зелговой головы. — Я же говорил — тишина, полный покой и крепкий сон быстро приведут его в чувство.
Тут волшебным образом челюсти некроманта освободились от стягивающей их повязки, и он хотел было задать первый вопрос, но даже застонать как следует не успел. Могучая сила заставила его открыть рот, и туда хлынула теплая тягучая жидкость, хуже отвратительного запаха которой был только ее омерзительный вкус.
— Бр-р-р, — изрек герцог, когда у него перестали слезиться глаза и он снова обрел дар речи.
— Я же говорила, ребенку холодно! — рявкнула Гризольда, пыхая трубкой.
О, сказочный запах ее табака, которому позавидовал бы любой пиратский капитан, Зелг не мог спутать ни с чем.
Сверху на страдальца шлепнулось что-то мягкое. Судя по весу — несколько покрывал сразу.
— Ему нужно тепло и свежий воздух, — настаивала Гризольда.
Комната утопала в клубах табачного дыма.
— А может быть, все-таки жертву? — неуверенно предложил Мардамон.
— У него жар, — авторитетно заявил Дотт, — потрогайте его голову кто- нибудь. Да не ты, Думгар! Да не Мардамона!
Прозрачный туман на миг коснулся лица некроманта. Затем голос лорда Уэрта Орельена да Таванеля произнес:
— Ему нужно дать жаропонижающее.
— Я верю в зелье бабки Бутусьи! — возопил Дотт.
Больной нуждается в уходе врача, и чем дальше уйдет врач, тем лучше для больного.
Челюсти Зелга снова разжали, и следующая порция ужасного пойла устремилась в рот. Если бы спросили его мнения, то веру в бабку он стремительно утрачивал с каждой каплей.
— Тьфу, буль-буль, тьфу! — поделился некромант последними впечатлениями.
— К нему возвращается сознание, — обрадовался Узандаф. — Он уже адекватно оценивает реальность. Теперь главное — это покой и щадящий режим.
Кровать запрыгала с удвоенной энергией. Если бы Зелгу сказали об этом минуту назад, он бы просто не поверил. Он до последнего уповал на физические законы, управляющие мирозданием. Но что-то в окружающем пространстве их попросту игнорировало.
— Ммм-мм, — попытался привлечь он внимание окружающих. — Мм- мм.
— Ребенок хочет молока, — сразу отреагировала Гризольда.
— Или музыки, — предположил Узандаф.
— Узя, какая музыка в его состоянии? Он, конечно, хочет молока.
— Или мугагского, — высказал мнение Такангор, свято верящий в целебную силу алкоголя.
— Молоко вредно, — заметил Дотт. — Мугагское еще рано. Не ровен час, снова утратит контроль. А вот немного восстановительного зелья бабки Бутусьи никому не повредит!
— Нет! — замычал Зелг, отчаянно пытаясь открыть рот.
— Давайте снимем повязку, — предложила добрая душа. — Он вроде бы больше не опасен.
— Если что, — буркнул Лилипупс, о присутствии которого герцог до сих пор не догадывался, — бормотайка с нами. Сразу предохраним его спокойствием.
Теперь Зелг постиг причину своей невыносимой головной боли да внезапного нагрянувшего мрака, и она ему не понравилась.
— Э-эх, — вздохнул он.
Что приблизительно означало: «Эх вы, как же вы могли такое со мной учинить, а я-то считал вас друзьями и не ожидал подобного свинства с вашей стороны. От кого угодно ожидал, только не от вас. Вот обижусь и уйду от вас куда глаза глядят — возможно даже, что и на край света. Будете тогда жалеть, но поздно…» Ну и далее по тексту.
— Шипит? — насторожилась Гризольда.
— Дышит, — успокоил ее Дотт.
— Так никто не дышит.
— Никто не дышит, а он дышит.
— А почему с таким шипением?
— Дышит, как может.
— Но это же ужасно.
— Я не понимаю, мадам, вы хотите, чтобы он вообще никак не дышал?
— Милорд ужарился, — раздался у изголовья робкий голосок Карлюзы.
— А я бы настаивал на приличной, солидной жертве.
Зелг удивился еще раз. Он всегда знал, что спальня у него просторная, однако даже не предполагал, что настолько. Кажется, тут умудрились собраться все без исключения обитатели замка.
— А я думаю, нужно пустить ему кровь, — произнес до боли родной голос Мадарьяги.
Герцог хотел сказать: «Не надо», но у него вышло: «Н-нада».
— Вот видите, он сам хочет, — возликовал вампир. — И главное, не нужно специально кого-нибудь вызывать.
— Милорд Зелг упекся, — уже громче повторил Карлюза.
Некромант попытался просигнализировать о своем согласии с этим мнением и мелко затряс головой.
— Его знобит, — выкрикнула Гризольда. — Вот, разве не видите? Трясется. Медицинский ежеквартальник «Инородное тело» в подобных случаях советует утеплять.
Плюх! Сверху шлепнулось еще одно покрывало, и Кассар понял, что умрет странной смертью — растает под одеялами, как снег в костре, и от него останется только лужица воды да пара косточек.
— А я бы все-таки пустил ему кровь.
— Жер-тву! Жерт-ву!! Жертву!!!
— Только покой, только приятные ощущения, полная телесная
