в потухшие глаза:
— Сдох. А про какие ключи он лепетал?
Я молчал. Все случилось так быстро, что я не успел даже осознать происходящее. Человек, которого я всей душой ненавидел, против которого столько времени сражался, за которым охотился в последние дни, мертв. Его больше нет. Не было ни облегчения, ни радости. Лишь острая боль потери. Умер мой отец. Злой, подлый, безумный, но любивший меня. Я только сейчас это понял… Мое сердце заходилось от жалости. Если бы не так… Если бы в бою, в момент одержимости бездной… Но его жизнь оборвалась как раз в то мгновение, когда он стал человеком. Можете смеяться, можете назвать меня сентиментальным идиотом, блаженным дурачком, мечтателем, но я видел его глазах отцовскую любовь! Я часто гадал, знает ли Вериллий о том, что я его сын? Выходит, знал…
К скорби примешивалось все усиливающееся чувство тревоги. Что-то было не так. Я огляделся. Небо начинало проясняться. Пробивающиеся сквозь толщу пепла и пыли солнечные лучи робко гладили разрушенный город. Что говорил Варрнавуш? Надо убить Вериллия, и бездна исчезнет? Он ошибался или врал. А может быть, он такого не говорил? Сознание с трудом справлялось с дурнотой. Тело покрыла противная липкая испарина холодного пота. Я чувствовал бездну. С гибелью Вериллия она никуда не ушла. Просто затаилась до поры, выжидая момент для решающего удара. Что еще говорил темнейший князь? Бездна прорывается через порталы, окна. «Называйте как хотите» — сказал он, или что-то вроде этого. Двери, это виделось мне как двери… двери могут быть запечатаны. «Печати сорваны», — сказал перед смертью отец. «Ключ», — было последнее его слово. Ключ от двери в бездну?
Я попытался встать, споткнулся, упал на четвереньки и подполз к телу Вериллия. Сначала осторожно разжал стиснутые пальцы, вынул из них медальон. Потом, превозмогая себя, принялся шарить по мантии, нащупывать карманы. Ничего. Рванул на себя грязную, залитую кровью ткань, обнажая грудь волшебника.
— Что ты там ищешь? Ключи? — спросил Лютый.
— Сдается мне… — прошептал я, не в силах поверить в увиденное, — сдается мне, он и был ключом…
На груди Вериллия багровел уже знакомый мне знак: четырехлучевая звезда. Словно выжженная на коже, она издевательски подмигивала нам, быстро покрываясь слизью, на которую распадалось тело.
Мы сами, своими руками, отрезали единственный путь к спасению мира.
ЭПИЛОГ
Карета, запряженная шестеркой вороных, грохотала по мостовой, унося императрицу из гибнущего Виндора. Дарианна, вцепившись в бархатные занавеси, не отрывала взгляд от окна. Там, позади, горел и распадался в прах ее родной город, сердце империи… Там умирали ее подданные. Там остался Рик…
Копыл, сидевший напротив девушки, сосредоточенно шевелил губами, поддерживая над экипажем мощный охранный щит. Карета пронеслась через квартал магов и вылетела в Южные ворота. Вадиус облегченно вздохнул. Самое страшное осталось позади. Ему удалось спасти ее величество. Ну, а город можно будет отстроить вновь. Если Верховный маг сумеет справиться со своим мятежным предшественником…
Волшебник ощутил на груди настойчивую пульсацию связующего амулета. Надеясь услышать добрые вести от его высокомагичества, Копыл поспешно активировал амулет. Минуту он напряженно вслушивался в доносящийся из него тихий голос, потом взглянул на Дарианну.
— Ваше величество…
Императрица, кусая губы, молчала, боясь услышать самое страшное.
— Плохие новости, ваше величество. Получено донесение от нашего агента. Андастан развязал войну. Восточный Эмират пал. Войска некромантов движутся к границе Галатона.
Дарианна, обессиленно прикрыв глаза, откинулась на мягкую спинку сиденья. Все, что она с таким трудом создавала, восстанавливала и объединяла — рушилось, распадалось, уходило в небытие, подхваченное безжалостным вихрем судьбы.
Она еще не знала, что в этот момент по всему Галатону встают, подчиняясь приказу шеймидов, носферату. Имперские маги сумели обнаружить и ликвидировать лишь малую часть заготовок, созданных некромантами на территории провинций.
Она не знала, что в степях Орочьего гнезда вождь по имени Уран-гхор готовится к войне. Что орки вернули себе древнее шаманское искусство, которое рвутся обернуть против людей. Что к границам стягиваются орды могучих воинов верхом на огромных злобных зверях. Скоро Паргания захлебнется в крови, расплачиваясь за свое имперское пренебрежение к диким племенам.
Она не знала, что изыскания обезумевшего мага привели в действие магическую схему, способную уничтожить мир. Первой жертвой выпущенных на волю сущностей бездны явился прекрасный Аллирил, а последней мог стать Галатон.
Императрице казалось, что все кончено. На самом же деле все только начиналось…
ГЛОССАРИЙ
Аллирил — лес у северной границы Галатона, владения эльфов.
Амата — мир, в котором происходит действие книги.
Амулет — в мире Аматы — предмет, обработанный с помощью магии и обладающий определенным волшебным действием. Как правило, делятся на охранные, приносящие удачу в каком-либо деле, или увеличивающие какие-то возможности человека. Могут быть сделаны из любого материала, но чаще всего для них используются металл, дерево и кожа. Магическая ценность амулета в большей степени зависит от силы работавшего с ним волшебника. Материал особого значения не имеет, за исключением паурония, который сам по себе несет магический заряд. Действие амулетов не безгранично. Они могут оказать серьезную помощь, но не всегда. Например, амулет, оберегающий от чужой магии, постепенно «выдыхается», становясь слабее. А амулет, увеличивающий силу удара, будет бессилен, если окажется на руке человека, не умеющего держать меч.
Андастан — страна на юго-востоке от Галатона.
Анимочары — чары, воздействующие на животных.
А'нхелли — добрые сущности, приближенные к богам, находящиеся у них на службе.
Артан — народная галатская игра с мячом, напоминающая лапту. В нее играют две команды, отбивая мяч битами.
Артефакт — предмет, имеющий собственную магическую ценность. Как правило, это либо старинные предметы, изготовленные великими магами прошлого, либо вещи, ранее принадлежащие богам, или демонам. Артефакт намного сильнее амулета, его чары не «выдыхаются», и он может действовать без предварительной магической обработки. Случается, что самые могущественные маги вкладывают в артефакты какие-либо дополнительные чары, как, например, произошло с когтем Угелука. В этом случае, артефакт становится вдвойне опасен.
