Рейстлин не стал Богом.
– Карамон когда-то рассказывал мне эту историю, – неуверенно протянул Герард, – но я подумал… Ну, он был уже немолодой человек и любил рассказывать разные легенды, и я часто не принимал его всерьез.
– Мой отец верил в то, что это происходило на самом деле, – сдержанно отозвался Палин.
– Но, Палин, разве вы верите в это? – настойчиво заговорила Лорана. – Вернее, что более важно, верите ли вы в то, что история Таса правдива? Что он действительно путешествовал во времени? Что вы об этом думаете?
– Я думаю, что мне следует больше узнать об этом инструменте, – последовал ответ, – и, например, о том, почему мой отец настаивал, чтобы его передали Даламару. А Даламар, нужно заметить, был единственным, кто присутствовал при использовании моим отцом этого артефакта.
– Еще там был я! – напомнил Тас. – И сейчас я тоже здесь!
– Да, действительно. – Взгляд Палина был холоден. – Ты здесь.
В его сознании зрела одна мысль. Пока это была только искра, крохотный язычок пламени, еле освещавший пустую и огромную тьму. Но и его было достаточно, чтобы крысы бросились врассыпную.
– Но вы не можете обратиться к Даламару, – резонно возразила Лорана. – Никто не видел его после того, как он вернулся с Войны с Хаосом.
– Вы не правы, Лорана. Есть некто, кто видел Даламара перед его таинственным исчезновением, – это его любовница Йенна. Она, правда, всегда заявляет о том, что понятия не имеет, где он, но я ей не верю. И единственная, кто может что-нибудь знать об этом артефакте, – это Йенна.
– Где живет эта Йенна? – спросил Герард. – Ваш отец поручил мне доставить кендера и этот предмет Даламару, возможно, мне не удастся это сделать, но, по крайней мере, я смогу помочь вам и кендеру добраться…
Палин покачал головой:
– Это невозможно, господин рыцарь. Госпожа Йенна живет в Палантасе, городе, который находится в полной власти Рыцарей Тьмы.
– Как и Квалинести, – с легкой улыбкой заметил Герард.
– Проскользнуть незамеченным сквозь поросшие густыми лесами границы Квалинести – это одно, – возразил Палин, – но войти в укрепленный и бдительно охраняемый город – это совсем другое. Я уж не говорю о том, что такое путешествие может продолжаться слишком долго; проще было бы встретиться с Йенной на полпути. Например, в Утехе.
– Но разве сумеет Йенна оставить Палантас? – вступила в разговор Лорана. – Я полагала, что Рыцари Тьмы не только не впускают никого в этот город, но и не выпускают оттуда.
– Такие ограничения, возможно, и существуют для рядовых путешественников, – сухо ответил Палин, – но не для госпожи Йенны. Она позаботилась о том, чтобы установить сердечные отношения с рыцарями, едва они захватили город. Очень хорошие отношения, если вы меня понимаете. Годы ее юности давно миновали, но она все еще остается весьма привлекательной женщиной. К тому же одной из самых богатых во всей Соламнии, и, кроме того, очень сильным магом. Нет, Лорана, Йенне не составит труда совершить путешествие в Утеху. – С этими словами он поднялся на ноги. Ему положительно необходимо было остаться одному, наедине со своими мыслями.
– Но разве ее магические силы не иссякают подобно вашим? – вновь спросила Лорана.
Он недовольно поджал губы. Палин не любил говорить об этом, подобно тому как другие не любят говорить о болезнях.
– В распоряжении госпожи Йенны имеются определенные артефакты, которые позволяют ей продолжать работу. Так же как в моем распоряжении имеются другие артефакты, позволяющие работать мне. Их, к сожалению, не так много, – добавил он кисло, – но тем не менее они есть.
– Похоже, что вы предложили удачный план, – согласилась Лорана. – Но каким образом вы вернетесь в Утеху? Дороги закрыты, и…
Палин закусил губу, подавляя обидные слова, готовые сорваться с его губ. Неужели это никогда не кончится?
– Не для Рыцаря Тьмы, госпожа, – ответил за него Герард. – Я готов лично сопровождать вас, – обратился он к Палину. – Сюда я прибыл в сопровождении арестованного кендера, обратно могу возвратиться с «арестованным» магом.
– Да, да, это хорошая мысль, – нетерпеливо сказал Палин. – Обдумайте, пожалуйста, детали. – Он уже направился к выходу, торопясь в спасительную тишину своей комнаты, но тут ему в голову пришло еще кое-что требовавшее ответа. Он замедлил шаги и обратился к рыцарю:
– Кому-нибудь еще известно об этом устройстве?
– Думаю, да, – ответил Герард. – Кендер не стал делать из этого секрета.
– В таком случае нам не следует терять времени. Я попробую войти в контакт с Йенной.
– Как вы это сделаете? – спросила Лорана.
– Я же сказал, что в моем распоряжении еще остаются кое-какие возможности, – скривил губы Палин. – Хотя и немного.
Он опять устремился к выходу и решительно, не оглядываясь, покинул комнату. Да и зачем ему было оборачиваться? Он и так знал, что оставил Лорану обиженной, ее укоризненный взгляд следовал за ним, как доброе привидение. Ему сразу стало стыдно, и Палин едва не вернулся. В конце концов, он был ее гостем, и она даже рисковала жизнью, предоставляя ему кров. На мгновение он заколебался, но затем продолжил свой путь.
«Нет, – мрачно думал он. – Лорана не понимает меня. Как не понимала меня Аша. Как не понимает этот высокомерный и чванливый рыцарь. Ни один из них не в состоянии что-либо понять. Откуда им знать, через что мне пришлось пройти, какие страдания пришлось вынести? Им даже в голову не может прийти, что я потерял, чего я лишился.
Когда-то, – кричала в нем боль, – когда-то я мог коснуться разума Богов!»
Он приостановился, вслушиваясь в тишину вокруг, надеясь услышать тихий голос, способный ответить немому крику его горестных дум.
Но, как и всегда, ответом ему была тишина. Лишь пустое эхо вторило его мыслям.
«Они думают, что я вышел из темницы. Они думают, что моя пытка окончена.
Как же они ошибаются!
Мои мучения повторяются день за днем. Пытка будет длиться бесконечно. Я заточен в серых стенах, я валяюсь в собственной блевотине. Кости моего духа трещат и крошатся. Мой голод так страшен, что я пожираю сам себя. Моя жажда так велика, что я пью собственную кровь. Вот во что я превратился».
Достигнув наконец своей комнаты, Палин кинулся в нее, как в убежище. Он поспешно захлопнул за собой дверь и даже подтащил стул, чтобы подпереть ее. Ни одному эльфу даже не пришло бы в голову тревожить того, кто стремился остаться в одиночестве, но Палин не мог доверять никому.
Немного успокоившись, он сел за письменный стол, хотя не собирался писать. Медленно он прикоснулся кончиками пальцев к тонкому серебряному кольцу серьги, которую носил
