сильными задними лапами.
От толчка желудок Герарда уркнул, руки онемели и едва его слушались. Но стоило дракону набрать высоту, как душа Герарда словно порхнула в небо. Ощущение было и великолепным и пугающим. Дрожь волнения горячила кровь и уничтожала последние следы страха.
Когда Герард провожал глазами удалявшуюся землю, его посетило странное чувство, будто это мир ускользает от него прочь, а не он поднимается ввысь. Подобной тишины он никогда прежде не встречал. Тишину на земле нарушает множество различных звуков — щебет птиц, трепетанье листьев на ветру, отдаленные голоса и бормотание ручья или реки. Сейчас же Герард не слышал ничего, кроме легкого шуршания перепончатых крыльев дракона, а когда мускулы Рейзора разогрелись, исчез и этот звук. Тишина наполнила молодого человека чувством мирного блаженства, какой-то неведомой гармонией. Он не принадлежал больше миру, не был его частью. Он воспарил над мелкими заботами, огорчениями и суетой. Он не ощущал тяжести собственного тела, словно стал бесплотным. Мысль о том, что вскоре придется вернуться на землю и снова обрести эту ношу, показалась ему невыносимой. Он готов был лететь так целую вечность, лететь туда, где опускается солнечный диск, туда, где прячется лик луны.
— Какое направление? — Низкий голос дракона вернул Герарда к реальности.
— На север, — прокричал он в ответ. Ветер дул ему в лицо, срывая слова с губ. Дракон чуть повернул к нему голову, чтобы лучше слышать. — Солант.
Во взгляде Рейзора мелькнуло недовольство, и Герард подумал, что дракон сейчас откажется двигаться дальше. Формально Солант был свободной территорией. Рыцари Соламнии возвели там мощные укрепления, превратив город в неприступную крепость. Так что вполне можно было понять недоумение дракона, получившего приказ лететь туда.
Герард хотел пуститься в разъяснения, как вдруг услышал слова дракона, по-своему понявшего ситуацию.
— А, разведывательная миссия. Ясно, — произнес Рейзор и лег на курс.
В продолжение всего полета дракон хранил молчание. А Герард был занят собственными невеселыми мыслями. Он начал сомневаться в том, что сумеет убедить соламнийцев отправиться на защиту далекой страны эльфов.
— Господин, — услышал он вдруг голос Рейзора, — взгляните вниз.
Герард опустил взгляд на землю, и сердце у него упало.
— Спуститесь ниже, — попросил он дракона. Чувствуя, что не может говорить громко, он сделал знак рукой. — Я хотел бы посмотреть поближе.
Дракон вынырнул из-за облаков и стал медленно, кругами снижаться.
— Достаточно, — сказал Герард. Он перегнулся через седло, крепко ухватившись за него рукой в перчатке, и стал смотреть вниз.
Огромная армия растеклась по земле, и конца этой черной змее не было видно. Голубая лента, тянувшаяся вдоль дороги, очевидно, была рекой Белая Ярость, которая образовывала естественную границу Квалинести. Голова отвратительной змеи уже пересекла эту границу и заметно углубилась на территорию несчастной страны.
Герард наклонился вперед.
— Можно ли увеличить скорость полета? — прокричал он во всю силу легких, указывая на север.
Рейзор с усмешкой покосился на него.
— Для меня возможно, — проревел он в ответ. — Но будет ли это удобно для вас, не знаю.
Герард не сводил глаз с земли, подсчитывая количество рот и фургонов с провиантом. Услышав слова дракона, он пригнулся в седле и крепче уцепился за ремни. Огромные крылья дракона пришли в движение. Рейзор поднял свою прекрасную голову и взмыл вверх.
Неожиданное ускорение вдавило рыцаря в седло. Сокрушительный порыв ветра едва не ослепил Герарда, и он понял, как предусмотрителен был тот, кто создал кожаный шлем, снабдив его мощной защитой для глаз. Крылья дракона раскачивали седло, рыцаря мутило. Он мрачно уставился вперед и молился о том, чтобы существовал кто-то, кому можно было бы молиться.
6. Поход на Сильваност
Никто не смог бы сказать точно, откуда население столичного города Сильваноста узнало о том, что руки девушки Мины, принадлежавшей племени людей, обладают целительной силой. Эта новость могла прийти к эльфам извне, но их королевство было так давно изолировано от остального мира невидимым щитом, что такое предположение казалось невероятным. Никто из эльфов не смог бы сказать, когда он услышал об этом чуде, но каждый тут же поспешил поведать о нем соседу, родственнику или прохожему.
Этот странный слух распространился с наступлением темноты. Ночью его разносил шепот цветов, дуновение летнего ветра, песнь соловья, уханье совы. С волнением и радостью встретила его эльфийская молодежь, но эльфы постарше хмурились и предостерегали от излишней доверчивости.
С особой неприязнью воспринимали этот слух кираты, патрулировавшие границы страны. Эти эльфы с неподдельным горем наблюдали за тем, как ненавистный им щит убивал все вокруг. Когда-то они сражались против страшного Сна, насланного на них драконом Цианом Кровавым Губителем во время Войны Копья. По своему горькому опыту кираты знали, что Зло способно принимать самые что ни на есть благообразные формы и показывать свою безжалостную и омерзительную природу лишь в самый критический момент. Они предостерегали остальных эльфов от слепого доверия этой Мине. Они пытались пресечь слухи, которые растекались по городу, неуловимые, словно шарики ртути. Но стоило странным слухам проникнуть в дом, где умирал несчастный больной, как, возрожденные надеждой, они оживали с новой силой и катились дальше.
В ночь, когда взошла луна — та единственная луна, к которой никак не могли привыкнуть глаза эльфов, продолжавших искать среди ясных звезд алое и серебряное светила, — часовые у городских ворот увидели, как по залитой холодным светом дороге к городу движется толпа людей — около двадцати рыцарей в блестящих черных доспехах и несколько сотен солдат-пехотинцев. Армия не выглядела грозной, потому что люди явно были сломлены усталостью. Пехотинцы едва переставляли ноги, даже рыцари шли пешком, видимо потеряв своих лошадей в битве. Лишь один из них скакал верхом — хрупкая девушка на породистом жеребце цвета бычьей крови. Она была их предводителем.
Тысяча эльфийских лучников не сводила глаз с приближавшегося войска, намечая для себя цели. Кираты, формально не входившие в состав эльфийской армии, стояли чуть поодаль, выделяясь своими маскировочными накидками, рисунок на которых вторил зеленому узору лесов где они чувствовали себя как дома.
Мина на своем гордо выгнувшем шею коне бесстрашно направилась прямо к серебряным воротам. У ее стремени шагал минотавр. Рыцари шли следом, солдаты вереницей тянулись за ними. Теперь, оказавшись в поле зрения эльфов, они выровняли свои ряды, выпрямили усталые спины и зашагали в ногу, не выказывая страха при виде нацеленных на них стрел.
Мина остановила коня перед самыми воротами. Она обратилась к охране, и ее громкий голос звоном серебряного колокольчика разнесся вокруг:
— Меня зовут Мина. Я иду в Сильваност, выполняя волю Единого Бога. Я иду туда, чтобы научить своих братьев и сестер Истинной Вере и принять их на службу Единому Богу. И я прошу вас, эльфов Сильванести, открыть нам ворота, чтобы мы могли войти в ваш город.
— Не доверяйте ей, — говорили кираты. — Ей нельзя верить!
Но никто не слушал их, и, когда один из киратов по имени Ролан поднял лук и прицелился в Мину, стоявшие рядом отняли у него оружие и избили до полусмерти. После этого кираты
