спектра.
Невиданный дракон в медленном парении спускался на землю, от его крыльев не шелохнулась ни одна травинка, от его лап не дрожала земля. Все семь синих драконов почтительно склонили головы и прижали к земле крылья.
— Смерть! — взревели они в едином возгласе, оглушительном и страшном. — Дракон-Смерть вернулся!
Теперь все смогли разглядеть, что необыкновенный дракон не был живым существом. Это был дракон-призрак, вместивший в себя души всех драконов, которые погибли в Век Смертных, истребленные в Последней Битве Драконов.
Дракон-призрак поднял переднюю лапу и положил ее на верхушку пирамиды. Мина ступила на огромный коготь, дракон медленно и бережно перенес ее на обугленную, почерневшую, покрытую пеплом землю.
— Мина! Мина! — Солдаты в порыве радости топали ногами, бряцали мечами о щиты и кричали до тех пор, пока не охрипли, но, и охрипнув, продолжали возносить славословия Мине.
Мина смотрела на них с безмерным счастьем, ее янтарный взгляд потоком живого золота изливался на людей. Переполненная любовью и радостью, она, казалось, растерялась и не находила слов. Наконец она почтила всех грациозным изящным поклоном. Затем она протянула руки Догаху и Самоалу, после чего подошла к Галдару.
Минотавр упал на колени и опустил голову так низко, что рогами уперся в землю.
— Галдар, — мягко произнесла девушка.
Он поднял голову.
— Дай мне руку, Галдар, — попросила она.
Минотавр коснулся ее руки, чувствуя тепло и биение жизни.
— Теперь воздай хвалу Единому Богу, Галдар, — приказала она. — Как ты обещал.
— Хвала Единому Богу! — чуть слышно прошептал минотавр.
— Как долго ты еще будешь сомневаться в могуществе Единого Бога?
Он со страхом посмотрел на Мину, боясь ее гнева, но увидел на ее устах улыбку, любящую и снисходительную.
— Прости меня, — с трудом выдавил он. — Я больше не буду сомневаться. Обещаю.
— Хорошо. Смотри же, сдержи свое обещание. — В голосе Мины не было упрека. — Я не сержусь на тебя. Если бы на свете не было сомневающихся, то не было бы и чудес.
Минотавр прижал ее ладонь к губам.
— А теперь встань, Галдар! — приказала Мина. В ее голосе и взгляде появились суровость и гнев. — Встань и покарай того, кто хотел моей смерти.
И Мина указала на своего убийцу.
Не на несчастного Сильванеша, который пребывал в немом изумлении и не верил собственным глазам.
Мина указывала на Таргонна.
13. Отмщение убийце
Морхэм Таргонн не видел особой пользы в чудесах. В свое время он повидал их немало, видел дым, видел и зеркала. И понял, что, подобно всему в этом мире, чудеса можно купить и продать за наличные деньги точно так же, как рыбу (скорее даже как вчерашнюю рыбу, ибо большинство из них издавали отчетливый неприятный запах). И он с готовностью согласился бы признать, что зрелище, представшее перед ним сейчас, вполне добротное и качеством получше прочих. Правда, объяснить происшедшее он не мог. Чтобы это сделать, нужно было покопаться в мыслях противной девки. А как только он дознается правды, он тут же разберется с этими тупоголовыми болванами. Объяснит им, как опасна эта девчонка. Они еще будут благодарить его...
Таргонн мысленно послал запрос в рыжеволосую головку Мины — быстро и точно, словно стальной наконечник стрелы.
Но к своему удивлению, в ее мыслях он обнаружил лишь Вечность — ту Вечность, что не является уделом смертных.
Ум смертного не в силах даже вообразить подобную необъятность.
Глаз смертного не в силах вынести того слепящего Света, который озаряет Тьму.
Плоть смертного съеживается и погибает в ледяном пламени пылающего ледника.
Слух смертного не может вынести грохот тишины умолкшего грома.
Дух смертного не способен постичь тайну Жизни, которая зарождается в Смерти, и ту Смерть, что живет в Жизни.
Во всяком случае это было не по силам Таргонну, чье сознание умножало добычу алчностью, а честь измеряло приносимыми почестями. Величина, которой равнялся итог его жизни, была разделена пополам, пополам и снова пополам, после чего суть Таргонна выразилась небольшой дробью.
Один лишь проблеск Вечности способен низвести с пьедестала великое и вселить страх в обыкновенное. Таргонна обуял настоящий ужас. Он был крысой, потерявшейся в бесконечном пространстве, мечущейся в поисках спасительного уголка и не могущей найти его.
Но и перед лицом смерти крыса сохраняет животную хитрость. Это было все, что осталось Таргонну. Оглядываясь по сторонам, он не видел вокруг себя ни друзей, ни союзников. Все служили ему, подстрекаемые страхом, нуждой либо честолюбием. И каждое из этих мелких чувств сейчас оказалось лишь горсткой праха, которая была сметена бессмертной рукой. Его вина была очевидна всякому, даже слепцу. Он мог или отрицать ее, или признаваться.
С трудом — выступ неудобного нагрудника мешал его костлявым коленям — Таргонн опустился перед Миной в позе самой рабской униженности.
— Да, это правда, — захныкал он, пытаясь выжать из себя несколько слезинок. — Я посягнул на твою жизнь, почтенная Мина. Но меня вынудили, мне приказали это сделать. — Не поднимая головы, он попытался подсмотреть, какое впечатление на окружающих производят его слова. — Малистрикс отдала мне этот жестокий приказ. Она боится тебя, да разве и может быть иначе?
Он решил, что сейчас самое время поднять голову и взглянуть врагу прямо в глаза. Это придаст искренности его словам.
— Я ошибался. Я боялся Малистрикс. Сейчас я вижу, как беспочвенны были мои страхи. Твой Бог... то есть
Он заглянул в янтарные глаза и увидел самого себя, крохотного хищника, пытавшегося скрыться, пока янтарный поток не поглотил его.
— Я предсказывала, что однажды ты будешь стоять передо мной на коленях, — раздался голос Мины, не торжествующий, а скорее мягкий и сочувственный. — Я прощаю тебя. И более того, Единый Бог тоже прощает тебя и принимает твою службу.
Таргонн, мысленно усмехнувшись, стал медленно подниматься.
— Галдар, — продолжала Мина тем же ровным голосом. — Твой меч.
Галдар вытащил из ножен огромный, с кривым лезвием меч и взмахнул им.
