и, чтобы отвлечь внимание мальчика, принялся отвечать на вопросы его высочества. Его высочество особенно интересовался стальными руками.
К несчастью, Альфред больше думал о своем вчерашнем открытии, чем о том, что говорит. А между тем Бэйну тоже нужно было кое-что разузнать. И с помощью неосторожных ответов камергера он почти нашел разгадку.
Джарре и сопповцы шли вслед за копарями, а те шли вслед за узниками. Под плащами, шалями и длинными бородами они прятали погремушки, позвенюшки, свистки и несколько завывалок . На тайном собрании СОППа, которое Джарре поспешно созвала прошлой ночью, они разучили песню. Геги – народ музыкальный, недаром они столько веков узнают все новости через новопевцев. Поэтому песню они запомнили быстро. Вернувшись домой, они спели ее своим женам, детям и надежным соседям, которые тоже заучили ее наизусть. Почему нужно петь именно эту песню – никто не знал. Джарре высказывалась на этот счет весьма туманно.
Разнесся слух, что ельфы и люди таким образом сражаются друг с другом – поют, гудят и свистят, стараясь перешуметь друг друга. А когда ельфов победят (а победить их можно), они дадут гегам много-много сокровищ.
Джарре знала об этих слухах, но не опровергала их. В конце концов, они были близки к истине.
Сопповцы были так возбуждены, что Джарре боялась, как бы копари не догадались обо всех их планах по блеску в глазах и мечтательным улыбочкам (не говоря уж о том, что те, кто шел с инструментами, временами позвякивали, побрякивали и подвывали с самым таинственным видом). Геги чувствовали, что испортить церемонию будет более чем справедливо. Ведь эти ежемесячные встречи с ельфами были как бы символом рабства гегов. «Манку» ельфов присваивали себе геги, живущие во Внутре, в первую очередь те, кто принадлежал к обделению головаря. Головарь, правда, утверждал, что любой может прийти и принять участие в дележе, но всем было отлично известно, что геги привязаны к Кикси-винси и что лишь немногие – в основном жирцы – могут позволить себе бросить свою службу на столько времени, чтобы успеть явиться пред светлые очи ельфов и принять участие в дележе «манки». Поэтому геги воодушевленно шли на битву, гремя и звеня своим оружием.
Джарре по дороге вспоминала инструкции, выданные ею гегам.
– Когда люди запоют, мы взбежим вверх по лестнице, распевая во все горло. Лимбек скажет речь… (редкие аплодисменты), потом он и боги, которые не боги, поднимутся на корабль…
– Мы тоже хотим корабль! – крикнули несколько сопповцев.
– Ничего подобного! – сурово ответила Джарре. – Вам нужен не корабль, а плата. Мы возьмем себе манку. Всю, сколько есть.
Бурные, продолжительные аплодисменты.
– Верховный головарь не получит ничего, даже половины! Лимбек захватит корабль и улетит на нем в верхние царства. Там он узнает Истину, и тогда он вернется и освободит наш народ!
Гробовая тишина. Народу пообещали сокровища (в том числе домотканые половики, которые пользовались большим спросом), поэтому до Истины уже никому дела не было. Джарре поняла это и загрустила, потому что она знала, что Лимбек огорчится, если узнает об этом.
Думая о Лимбеке, она незаметно продвигалась вперед, пока не оказалась прямо позади него. Набросив платок на голову, так чтобы никто ее не признал, Джарре смотрела на Лимбека и думала о нем.
Ей очень хотелось отправиться с ним – по крайней мере, ей так казалось. Но она не слишком настаивала, и, когда Лимбек твердо сказал, что ей следует остаться и руководить движением в его отсутствие, Джарре согласилась.
На самом деле она боялась. Ей казалось, что там, в подземных тоннелях, где она была вместе с Альфредом, она заглянула в щелку и увидела кусочек Истины. Истину нельзя просто так вот взять и найти. Истина велика, глубока, необъятна и бесконечна, и всю ее ты никогда не познаешь. А увидеть лишь часть и принять часть за целое значит сделать Истину ложью…
Но Джарре обещала. Она не могла бросить Лимбека, тем более теперь, в такую важную для него минуту. К тому же ее народ продолжал жить во лжи. Наверно, им не повредит хоть малая частица Истины.
Геги, шедшие рядом с Джарре, говорили о том, что они сделают со своей долей сокровищ. Джарре молчала. Она не сводила глаз с Лимбека и гадала, чего ей больше хочется – победить или проиграть?
Верховный головарь подошел к двери у основания руки. Он обернулся к главному жирцу, который торжественно передал ему здоровенный ключ, величиной с ладонь гега, и открыл открывальник.
– Введите узников! – распорядился он, и копари подвели узников к двери.
– Уберите собаку! – рявкнул жирец, пнув пса, который с интересом обнюхивал его ноги.
Эпло подозвал пса к себе. Верховный головарь, главный жирец, несколько личных телохранителей головаря и узники вошли в Подъемник. В последний момент Лимбек обернулся. Увидев в толпе Джарре, он бросил на нее долгий прощальный взгляд. Лицо у него было спокойным и решительным. Очков на нем не было, но Джарре показалось, что он видит ее совершенно отчетливо.
Джарре вытерла слезы и махнула ему рукой на прощание. В другой руке, под плащом, она сжимала свое оружие – тамбурин.
Глава 40. ПОДЪЕМНИКИ, ДРЕВЛИН, НИЖНЕЕ ЦАРСТВО
– Капитан, – доложил лейтенант, глядя на толпу, ожидающую их внизу, – сегодня на Ладони необычайно много гегов.
– Это не геги, лейтенант, – ответил капитан, глядя в подзорную трубу. – Похоже, это люди.
– Люди! – Лейтенант уставился на Ладонь. У него прямо руки чесались выхватить трубу у капитана и посмотреть самому.
– И как вы думаете, к чему бы это, лейтенант? – поинтересовался капитан.
– Боюсь, сэр, это предвещает неприятности. Я служу на водяном корабле уже много лет, и отец мой служил здесь же, но я никогда не слышал, чтобы в Нижнем царстве появлялись люди. Я мог бы посоветовать… – Тут лейтенант спохватился и прикусил язык.
– Вот как? – угрожающе переспросил капитан. – Посоветовать? И что же вы можете посоветовать вашему капитану, а, лейтенант?
– Ничего, сэр. Я забылся.
– Нет-нет, лейтенант, говорите, я настаиваю! – сказал Занкор-эль, переглянувшись со своим гейром.
– Я мог бы посоветовать не садиться, пока мы не разведаем, что происходит.
Совет был вполне здравый и разумный, и капитан это понимал. Но для этого необходимо было поговорить с гегами, а капитан Занкор-эль не знал ни слова по-гегски. А лейтенант знал. Поэтому капитан тут же решил, что это очередная уловка лейтенанта, который хочет посмеяться над ним – над ним, капитаном Занкор-элем, членом королевской фамилии! – да еще на глазах у всей команды. Один раз ему это уже удалось, с его идиотским героизмом. Капитан решил, что лучше его душе оказаться в шкатулке, отделанной лазуритом и халцедоном, чем допустить такой позор снова.
– А я и не знал, лейтенант, что вы так боитесь людей, – сказал капитан. – Служба у нас весьма опасная, и я не могу держать при себе труса. Отправляйтесь в свою каюту, лейтенант Ботар-ин, и оставайтесь там до конца рейса. А со скотами я и сам управлюсь.
