– Она попытается, несомненно, но не преуспеет. Моя свадьба…
– Свадьба? – Зифнеб неожиданно встрепенулся. – Вы сказали – свадьба? О нет, мои дорогие. Боюсь, это невозможно. Нет времени, видите ли.
– Почему же нет, старик? – поддразнила его Алеата; она явно развлекалась.
– Почему это нет времени на мою свадьбу?
– Потому, дети мои, – сказал волшебник неожиданно изменившимся, сумрачным, печальным и мягким голосом, – что я пришел объявить о конце мира.
Глава 7. ВЕРШИНЫ, ЭКВИЛАН
– Смерть! – говорил старик, тряся головой. – Рок и.., э.., все, что из этого следует. Не могу подобрать…
– Разрушение? – предположил Пайтан Зифнеб с благодарностью посмотрел на него.
– Да, разрушение. Рок и разрушение. Потрясающе! Потрясающе! – Протянув костлявую руку, старик ухватил Лентана Квиндиниара за плечо. – А вы, сэр, именно вы поведете свой народ вперед!
– Я? Я поведу? – удивился Лентан, нервно оглядываясь на Каландру, уверенный, что она ему ничего подобного не позволит. – Куда я поведу их?
– Вперед! – провозгласил Зифнеб, с вожделением поглядывая на запеченного цыпленка. – А вы как думали? Шуточки, да? Дилетантское вмешательство в таинственное, знаете ли.
Возбуждает аппетит…
Каландра фыркнула, но ничего не сказала.
– Калли, в самом деле, – Пайтан подмигнул разгневанной сестре, – этот человек – наш почетный гость. Позвольте, сэр, предложить вам цыпленка. Что-нибудь еще? Немного тохи?
– Нет, благодарю…
– Да! – раздался голос, подобный громыханию грома, от которого почва задрожала.
Сидящие за столом встревожились. Зифнеб съежился.
– Вы должны есть овощи, сэр. – Голос, казалось, шел из-под пола. – Подумайте о своей толстой кишке!
Из кухни донеслись визги и жалобные вопли.
– Это прислуга. Опять в истерике, – сказал Пайтан, отбрасывая салфетку и поднимаясь из-за стола. Он намеревался сбежать прежде, чем его сестра сообразит, что происходит. – Я только пойду…
– Кто это сказал? – Каландра ухватила его за руку.
– ...взгляну, если ты отпустишь…
– Не волнуйся так, Калли, – лениво сказала Алеата. – Это всего лишь гром.
– Не твое собачье дело, что там у меня с толстой кишкой! – крикнул старик куда-то в пол.
– Я ненавижу овощи…
– Если это всего лишь гром, – произнесла Каландра с мрачной иронией, – тогда этот негодяй обсуждает состояние своей кишки со своими почками. Он лунатик. Пайтан, выкинь его вон.
Лентан умоляюще посмотрел на сына. Пайтан оглянулся на Алеату, которая пожала плечами, покачала головой. Он уселся на место и расправил салфетку.
– Он не сумасшедший, Калли. Он говорит со своим.., ну.., с драконом. И мы не можем выкинуть его, потому что дракону это не понравится.
– Его дракон!
Каландра поджала губы, ее небольшие глазки сузились. Всему семейству, включая пришлого астролога, который сидел с краю, было знакомо это выражение, а младшие брат и сестра называли его «мученической физиономией». В подобном настроении Каландра бывала страшна.
Пайтан упорно глядел в свою тарелку, ковыряясь в ее содержимом вилкой. Алеата разглядывала свое отражение в полированной поверхности фарфоровой чашки, слегка склонив голову и любуясь игрой солнечного света в своих волосах.
Лентан пытался спрятаться за вазой с цветами.
Астролог утешался третьей порцией тохи.
– Это та бестия, которая терроризировала лорда Дарндрана? – Каландра обвела всех взглядом. – Уж не хотите ли вы мне сказать, что привели ее сюда, в мой дом?
Голос ее был холоден. Лицо, казалось, было сковано льдом, словно вино в магических бокалах.
Пайтан пнул под столом младшую сестру, встретился с ней взглядом.
– Я скоро сбегу отсюда, опять отправлюсь в дорогу, – почти беззвучно шепнул он.
– Я скоро стану хозяйкой собственного дома, – отозвалась Алеата.
– Прекратите шептаться. Нас всех прирежут прямо в постелях, – воскликнула Каландра в ярости. Чем ярче разгорался ее гнев, тем холодней становился голос. – Я надеюсь, Пайтан, ты доволен! А ты, Теа, – я наслушалась уже довольно всякой ерунды насчет твоего замужества…
Каландра не закончила фразу.
Никто не шевелился, кроме астролога, набивавшего рот тохой, и старика. Видимо, не имея ни малейшего понятия о том, что именно он является яблоком раздора, он спокойненько поедал цыпленка. Никто не говорил. Было вполне отчетливо слышно мелодичное позвякивание механических лепестков, отмерявших время.
Молчание становилось угнетающим. Пайтан взглянул на отца, жалко сгорбившегося в кресле, и снова подумал о том, каким больным он выглядит. Бедный старик, у него нет ничего, кроме иллюзий. Ну так пусть хоть они у него будут. Какой от этого вред? И он решил рискнуть.
– Эй, Зифнеб, куда, ты говоришь, отец поведет.., э.., свой народ?
Каландра уставилась на него, но, как и надеялся Пайтан, отец оживился.
– Вот именно, куда? – робко спросил Лентан.
Старик ткнул куриной ногой в небо.
– На крышу? – Лентан несколько смутился.
Старик ткнул еще выше.
– В небо? К звездам?
Зифнеб кивнул, временно не имея возможности говорить. Он усиленно жевал. В бороде его застряли крошки куриного мяса.
– Мои ракеты! Я знал! Ты слышишь, Эликснуар? – Лентан повернулся к эльфийскому астрологу, который перестал есть и разглядывал человека.
– Мой дорогой Лентан, пожалуйста, подойди к этому рационально. Твои ракеты удивительные, и мы достигли определенного прогресса, запуская их над вершинами деревьев, но говорить о том, чтобы они могли нести кого-то к звездам!..
– Позволь, я объясню. Существует модель нашего мира, согласующаяся с легендами, дошедшими до нас из древности, подтвержденная нашими наблюдениями. Дай-ка мне вон ту грушу. Так… – он поднял грушу, – это Приан, а это – наше солнце…
Эликснуар огляделся в поисках солнца.
– Одно солнце, – сказал Пайтан, подавая ему кумкват.
– Благодарю, – отозвался астролог. – Представьте себе – я оставляю их без
