Но пес не двинулся с места, а Эпло не остановился.
– «Они должны снова быть вместе, – сказал себе Альфред, поглаживая страдающего пса. – И это случится скоро. Теперь он вспомнил о собаке и хочет ее вернуть – зто хороший знак. Если бы Эпло полностью забыл…»
Альфред вздохнул и уныло покачал головой.
Люди направились вслед за Эпло.
Самах свирепо посмотрел на меншей.
– Если вы сейчас последуете за вашим «другом», вы никогда больше сюда не вернетесь. Элиасон что-то тихо сказал остальным.
– Нет! – гневно воскликнул Думэйк, но жена успокаивающе взяла его за руку.
– Мне это не нравится, – пробормотал Ингвар.
– У нас нет выбора, – ответила Хильда. Элиасон вопросительно посмотрел на них. Думэйк отвернулся. Делу молча кивнула. Элиасон повернулся к Самаху.
– Мы принимаем ваше предложение. Мы принимаем все ваши условия, кроме одного: мы не будем просить этого человека, нашего друга, чтобы он покинул нас.
Самах приподнял бровь.
– В таком случае ми зашли в тупик. Вы не вступите на эту землю, покуда среди вас находится патрин.
– Вы не можете этого сделать! – закричал потрясенный услышанным Альфред. – Они же согласились с вашими требованиями…
Самах холодно взглянул на Альфреда
– Вы не входите в Совет, брат. Я буду вам признателен, если вы не будете вмешиваться в дела Совета Альфред побледнели прикусил губу, но умолк.
– Но куда же деваться нашим народам? – потребовал ответа Думэйк.
– Спросите у своих друзей, – ответил Самах – У патрина и змеев- драконов.
– Вы приговариваете нас к смерти, – негромко сказал Элиасон – А возможно, и себя самих. Мы пришли к вам с миром, как: друзья. Мы просили немногого. В ответ вы стали обращаться с нами, как с детьми, и унижать нас. Наши народы миролюбивы. До этого я не верил, что когда-нибудь я буду оправдывать применение силы. Но теперь.
– А, наконец-то вы заговорили откровенно, – Самах был холоден и надменен – Давайте, давайте. Ведь вы с самого начала рассчитывали именно на это, не так ли? Вы с патрином стремитесь развязать войну. Вы хотите уничтожить нас. Отлично. Можете начинать войну. Если вам повезет, у вас еще будет время раскаяться в этом.
Советник произнес несколько рун. Сверкающие красным и желтым светом знаки зашипели над головами удивленно смотревших на все это меншей и с громовым раскатом взорвались. Жар опалил меншей, вспышка ослепила их, а взрывная волна швырнула на пол.
Действие заклинания окончилось внезапно. В зале Совета повисла тишина. Ошеломленные проявлением такой магической силы – силы, которая была превыше их понимания, – менши огляделись, ища Советника.
Самах исчез.
Испуганные и разъяренные менши поднялись и вышли
– Но он же не собирается вправду это сделать, да? – Альфред повернулся к Оле. – Не может же быть, чтобы он всерьез собирался воевать с теми, кто настолько слабее его, с теми, кого мы призваны защищать? Подобной подлости никогда еще не случалось. Никогда в истории. Он не может так поступить!
Ола не смотрела на Альфреда и словно не слышала его. Она бросила мимолетный взгляд на уходящих меншей и покинула зал Совета, так и не ответив Альфреду
Но Альфреду не нужен был ответ. Он уже и сам знал его. Он видел выражение лица Самаха, когда тот творил свое впечатляющее заклинание.
Альфред узнал это выражение. Он слишком часто чувствовал его на своем лице и видел его отражение в своей душе.
Это был страх.
Глава 28. НЕПОДАЛЕКУ ОТ ДРАКНОРА. ЧЕЛЕСТРА
– Родители вернулись, – Грюндли note 42 пробралась в маленькую каюту, которую занимала Элэйк вместе со своими родителями, настолько тихо, насколько это вообще возможно для гнома. – И не сказать, чтобы они выглядели особенно счастливыми.
Элэйк вздохнула.
– Надо узнать, как прошла встреча, – сказал Девон – Как вы думаете, они придут сюда?
– Нет, они у Элиасона, это следующая каюта направо. Слушайте, – Грюндли насторожилась. – Их можно услышать отсюда.
Троица приникла к стене. Из-за стены доносились приглушенные голоса, но слова звучали тихо и неразборчиво.
Грюндли указала на маленькое отверстие в доске от выпавшего сучка.
Элэйк поняла, что та имела в виду, положила руку на отверстие и принялась водить пальцами по его краю, что-то шепча про себя. Отверстие постепенно расширилось. Элэйк заглянула в него, потом обернулась к своим товарищам и подозвала их поближе.
– Нам везет. Прямо перед нами стоит один из маминых посохов, украшенный перьями. Троица принялась прислушиваться.
– Я никогда не видела подобной магии. – В голосе Делу звучало отчаяние. – Как мы можем сражаться против такой ужасающей мощи?
– Мы не можем этого знать, пока не попытаемся, – заявил ее муж. – А я обязательно попытаюсь. Я так с собакой не разговариваю, как они разговаривали с нами.
– Перед нами ужасный выбор, – загьворий Элиа-еон. – Эта земля действительно принадлежит им. Сартаны имеют право не позволить нам поселиться в своем королевстве. Но, поступая так, они обрекают наши народы на смерть! А вот этого, на мой взгляд, они уже не имеют права делать. Я не хочу сражаться с сартанами, но я не смогу смотреть, как будет умирать мбй народ.
– А ты, Ингвар? – спросил Эпло. – Что ты думаешь?
Гном долго молчал. Грюндли, встав на цыпочки, заглянула в отверстие. Суровое лицо ее отца словно окаменело. Он покачал головой.
– Мой народ храбр. Мы могли бы сражаться против людей, эльфов или кого другого, как бы они себя ни называли, – он махнул рукой куда-то в сторону сартанов, – если бы наш противник сражался честно – топорами, мечами, стрелами. Мы не трусы.
Ингвар огляделся, не посмеет ли кто-нибудь обвинить его в трусости, потом вздохнул:
– Но против такой магии, что мы видели сегодня… Я не знаю. Не знаю.
– Вам не придется сражаться против магии, – сказал Эпло. Bee удивленно посмотрели на него.
– У меня есть план. Я знаю, как справиться с магией. Иначе я не привел бы вас сюда.
– Ты… знал об этом? – с подозрением нахмурился Думэйк. – Откуда?
– Я вам говорил. Наши народы… схожи. – Эпло указал на знаки на своей коже:
– Это моя магия. Если на меня попадет морская вода, моя магия исчезнет.
Я окажусь беспомощен. Даже более беспомощен, чем вы. Спросите у вашей
