камень.
– Вы больше не используете мертвых… как разведчиков, – медленно сказал Альфред, припоминая время своего последнего визита в этот мир. – Или для того, чтобы они сражались за вас?
Балтазар бросил на него резкий пронизывающий взгляд.
– Нет, мы больше не делаем это. – Его взгляд пронизывал тень, которая сгущалась вокруг них, когда они продвигались вглубь пещеры. – Мы практически никогда не используем некромантию… теперь.
– Я счастлив! – эмоционально воскликнул Альфред. – Я очень счастлив. Ваше решение было единственно правильным. Сила некромантии уже принесла непоправимое зло нашему народу.
– Способность возвращать мертвых к жизни стала могущественным соблазном, становящимся тем сильнее, чем сильнее была любовь и сострадание, – кивнул Балтазар. – К сожалению, это только эгоистичное желание – удерживать здесь кого-то, вместо того, чтобы позволить ему покинуть нас. Близорукость и самонадеянность, а мы воображали, что этот нерушимый порядок есть высшая точка, лучшее, что мы могли создать. Теперь мы узнали, что это не так…
Альфред слушал его внимательно и изумленно.
– Вы узнали? Как?
– Мой принц, лелеемый мною Эдмунд, имел мужество показать нам. Мы чтим его память. Души наших мертвых ныне свободны покинуть землю, их тела покоятся в мире и уважении.
– К сожалению, – добавил он, с вернувшейся горечью, – хоронить наших мертвых становится все более обычным занятием для нас…
Опустив голову на руки, он тщетно пытался скрыть слезы. Пес подавал знаки, извиняясь за ранее случившее недопонимание. Он положил лапу на колено некроманта, взгляд собаки выражал симпатию.
– Мы ушли вглубь страны, чтобы скрыться от лазаров. Но они не успокоятся, пока не схватят всех нас. Мы боялись их, та битва, которую мы проигрывали, как вы прекрасно знаете. Затем один из их числа – молодой дворянин, известный как Джонатан, направился в нашу сторону. Он освободил принца Эдмунда, дав волю его духу, и дал нам доказательства того, что всё, чему мы верили не было истинным… Душа не исчезает в забвении, но продолжает жить вовне. Мы создали цепь, которая навечно приковывала душу к мертвой плоти, помещали ее в эту тюрьму. Джонатан разорвал оковы между душой и телом у Клейтуса и других лазаров, дав нам время найти безопасное место.
Мы скрывались в этой пустынной местности так долго, как могли. Но наши запасы пищи подошли к концу, наша магия слабеет с каждым днем. В конце концов, гонимые голодом, мы возвращаемся в этот покинутый город, пытаемся найти там какие-то остатки пищи, и несем в нашу пещеру. Сейчас наши запасы практически полностью истощились, и мы не имеем надежды добыть что-то еще. То немногое, что мы имеем, пойдет в пищу только для очень молодых, больных…
Балтазар замолк, прикрыв глаза. Казалось, он в обмороке. Альфред обхватил его руками, поддержал, чтобы тот мог сесть самостоятельно.
– Благодарю вас, – сказал Балтазар, болезненно улыбаясь. – Мне уже лучше. Эти сумасшедшие заклинания ослабляют меня.
– Слабость появляется от недостатка питания. Я догадываюсь, что вы истощили себя, жертвуя свою долю другим. Но вы их вождь. Что станется с ними, если вы свалитесь с ног?
– Буду я жив или мертв, с ними случится то же самое, – заметил мрачно Балтазар. – У нас нет надежды. Нет средств спасения. Мы только ждем смерти. – Его голос смягчился. – И после того, как я увидел, что мой принц покоится в мире, я должен признаться, что желаю теперь только одного: последовать за ним.
– Пошли, пошли, – заговорил Альфред поспешно, взволнованный этим разговором. – Мы теряем время. Если у вас осталась хоть какая-то еда, я использую мою магию, чтобы умножить ее…
Балтазар бледно улыбнулся.
– Это будет хорошим подспорьем. И, несомненно, на вашем корабле также есть запасы еды.
– Да, есть, конечно. Я… – Альфред запнулся. Язык как будто прилип к небу.
– Сейчас ты сделаешь это, – проворчал Эпло.
– Потому что корабль, который мы видели – ваш! – глаза Балтазара сверкали нездоровым пламенем. Он протянул костлявые руки, ухватив Альфреда за бархатные отвороты его сюртука. – Наконец мы сможем спастись! Покинуть этот мир смерти!
– Я… я… я… – забормотал Альфред. – Это… вы понимаете…
Альфред мог понять, совершенно отчетливо понять, куда ведет этот замысел. Он покраснел, его ноги задрожали.
– Давайте обсудим это позже, а? Я должен быть с моим другом. Вылечить ее. Затем я сделаю все возможное, чтобы помочь вашим людям.
Балтазар тоже встал. Он наклонился к Альфреду.
– Мы спасемся! – сказал он мягко. – Нет той силы, которая остановит нас.
Альфред только вздохнул, ситуация была тупиковой. Но ничего не сказал. И Балтазар ничего не сказал. Оба шагали молча, продвигаясь вглубь пещеры. Некромант двигался медленно и неуверенно, но он вежливо отказался от какой бы то ни было помощи. Альфред, жалкий и несчастный, перестал контролировать беспорядочное блуждание своих ног. Если бы не собака, он бы постоянно проваливался в многочисленные трещины и щели, упал бы на камни не раз и не два.
Альфреду вспомнилась поговорка меншей: «Беда не приходит одна».
ГЛАВА 17. ПЕЩЕРЫ САЛФЭГ. АБАРРАХ
Балтазар хранил молчание во время их прогулки, за что Альфред был чрезвычайно ему благодарен.
Все время пытаясь освободиться от необходимости решать одну проблему, он обычно оказывался впутанным в другую. Теперь он должен был найти выход одновременно из обеих. Он старался, как умел, но ничего путного в голову не приходило.
Они медленно брели, собака осторожно трусила сзади. И наконец очутились в той части пещеры, где жили сартаны.
Альфред глядел сквозь темноту. Одолевавшее его волнение по поводу Эпло и Мейрит, не утихающие подозрения насчет Балтазара, были захлестнуты волной жалости и потрясения. Пятьдесят или около того сартанов: мужчин, женщин и несколько – совсем немного – детей – скрывались в этом мрачном подземелье. Их вид и отчаянное, тяжелое положение, вызывали сердечную муку. Голодание, следы понесенных ужасных потерь; но худшим, чем физические лишения, были ужас, страх и отчаяние, опустошившие их души так же, как голод изнурил их тела.
Балтазар делал все возможное, чтобы поднять их настроение, но и он уже почти исчерпал свои возможности. Многие сартаны попросту сдались. Они лежали на твердом холодном полу пещеры, ничего не делая, и только глядя в темноту, как будто умоляя ее, чтобы она опустилась и окутала их своим покрывалом. Альфред хорошо знал такое ощущение безысходности, знал, как это может случиться, поскольку сам однажды прошел подобный путь отчаяния. Если бы не то неожиданное появление Эпло – и собаки Эпло – Альфред и сам мог бы последовать путем к этому жестокому заключению.
– Это – то, на чем мы держимся, – сказал Балтазар, указывая на большой мешок. – Семя кейрн-травы, мы сохранили его для того, чтобы посадить, берегли еще с Гавани Спасения. А теперь размалываем семена, смешиваем их с водой, чтобы сделать кашу. И это – последний мешок. Когда
