Даламар, пожимая плечами.
– Ты все время говоришь «мы», но сам-то ты не можешь идти в Сильванести. Даже с твоим могуществом тебе едва ли удастся справиться со всеми эльфами, владеющими магией. А они убьют тебя не раздумывая.
– Да, мой народ не ждет меня с распростертыми объятиями, – хитро улыбнулся Даламар. – Но он не может запретить мне войти в Сильванести.
Видишь ли, дружище, мне было даровано разрешение посетить этот край. В целях службы.
– Ты забываешь о Портиосе! – Танис внезапно разозлился на хладнокровие темного эльфа. – Что с этим будем делать?
Даламар косо посмотрел на Таниса.
– Славный вопрос. В этой игре мы пока что напарники, Танис. – Он опять пожал плечами. – Ну что, Танис Полуэльф? Я щелкну пальцами, и мы окажемся у тебя дома. Конечно, ты хочешь поговорить с женой. Расскажи Лоране, что произошло. Ей тоже надо пойти с нами. Может, ей удастся объяснить своему чопорному братцу, что к чему.
Домой... Танис вздохнул. Он очень хотел оказаться дома, спрятаться там от всего этого и... и что? Что дальше?
– Когда Эльхана придет в Сильванести, – медленно начал Танис, горько размышляя, – эльфы ее народа прознают об оскорблении, нанесенном их королеве народом Квалинести. За этим последует кровопролитие, и на этот раз Эльхана не сможет остановить его. Когда-то, очень-очень давно, эльфы сражались друг с другом. Ты говоришь о начале новой войны между родичами?
Даламар равнодушно пожал плечами:
– Ты отстал от времени, Танис. Война уже началась.
Танис знал, что так оно и есть, и он видел это так же отчетливо, как предвидел путь Гилтаса. Только теперь вместо Солинари, освещающей путь юноше, он видел его освещенным отблесками огня, обагренным кровью.
Начнется война... И он выступит против собственного сына.
Танис закрыл глаза. Перед ним было лицо Гила. Такого юного, столь отчаянно старающегося быть смелым, мудрым...
– Отец? Ты?
Какое-то время Танис думал, что этот голос звучит у него в голове, что его мысли о сыне воплотились в живой облик. Но слова повторились громче, с горькой радостью и тоской:
– Отец!
На тропе, как раз на границе Квалинести, стоял Гилтас. Чародейка в белой мантии ревниво таилась рядом с ним. Она была совсем не рада увидеть Таниса. Скорее всего она и не ожидала встретить его здесь. Рука чародейки твердо сжала руку Гила, желая увести юношу прочь.
Танис вскочил на ноги. Предостережением был шелест осиновых листьев.
– Танис! – окликнул его Даламар. – Осторожно!
Танис не обратил внимания на Даламара, проигнорировал чародейку, плюнул на эльфов, затаившихся в деревьях вместе со своими луками и меткими стрелами. Танис бросился к сыну.
Гилтас вырвался от чародейки, но она опять схватила его за руку, на этот раз крепче. Гнев залил лицо Гила, и он судорожно сглотнул. Танис видел, что Гил задохнулся от гнева, и узнавал в сыне себя. Гил что-то сказал тихим, умиротворяющим голосом.
Чародейка с недовольным видом убрала руку и отошла прочь. Танис переступил невидимую границу и сжал сына в объятиях.
– Отец, – прерывающимся от волнения голосом сказал Гилтас, – я думал, ты уже ушел. Я хотел поговорить с тобой, но они не пускали меня...
– Знаю, сын. Знаю. – Танис крепче прижал к себе сына. – Я все понимаю. – Танис положил руки на плечи Гила и прямо смотрел в лицо сына.
– Я все понимаю.
Лицо Гила потемнело:
– Королева Эльхана в безопасности? Рашас уверял меня, что ей ничего не грозит, но я хотел побывать здесь, чтобы увидеть собственными глазами...
– Она в безопасности, – спокойно сказал Танис. Он посмотрел на чародейку, стоящую в стороне. Ее мрачный взгляд скользил с ее питомца к темному эльфу, стоявшему в тени. – С королевой ушел Самар, и с ним она в безопасности, впрочем, ты и сам знаешь это.
– Самар! – Лицо Гила просияло. – Так ты спас его! Я так рад! Они хотели заставить меня подписать приказ о его казни, но я бы никогда этого не сделал. Не знаю, как, – юное лицо Гила ожесточилось, – но они никогда не добились бы от меня этого.
Танис взглянул на чародейку. Даламар сможет остановить ее. Но сможет ли он в то же время остановить стрелков? Ведь они будут защищать жизнь их нового Беседующего...
– Гил, – сказал Танис на Общем Языке, – ты дал обет вопреки собственной воле, тебя вынудили сделать это. Значит, ты можешь уйти вместе с нами. Даламар поможет...
Гилтас склонил голову. Танису сразу стало ясно, каков будет ответ. На губах его сына играла задумчивая улыбка.
– Я дал слово чародейке, отец. Когда я нашел тебя здесь, я пообещал вернуться вместе с ней обратно, если она даст разрешение попрощаться с тобой.
Его голос оборвался. Он на мгновение замолчал, борясь с собой, потом спокойно продолжил:
– Отец, я слышал, как ты однажды говорил лорду Гунтару, что ты никогда бы не стал участвовать в Войне Копья по собственной воле. Просто так сложились обстоятельства. И именно поэтому люди редко называют тебя героем. Ты поступил так, как поступил бы на твоем месте каждый здравомыслящий человек.
Танис вздохнул. Воспоминания, в основном тяжкие, нахлынули на него. И отец крепче прижал к себе сына. В этот момент Танис понял, что ему придется отпустить сына вопреки своей воле.
– Отец, – серьезно сказал Гил. – Я не хочу обманывать сам себя.
Знаю, что я не слишком-то в состоянии переменить все к лучшему, и знаю, что Рашас хочет использовать меня в своих корыстных целях. На данный момент я не вижу способа остановить его. Но ты помнишь, что сказал дядя Тас, когда рассказывал историю о спасении овражного гнома от красного дракона? «Именно незначительное важно». Если бы я мог бороться с Рашасом хоть чуть-чуть, отец...
Мы растим наших детей для того, чтобы они уходили от нас. Не зная этого, Танис именно так и поступал. И сейчас он видел это, видел в лице своего мальчика – нет, мужчины, – стоящего перед ним.
Танис чувствовал, что должен гордиться этим... Он и гордился. Но гордость была слишком маленьким утешением перед сознанием того, что он теряет сына.
Нетерпение белой чародейки все возрастало. Она отстегнула от пояса серебряный жезл, украшенный драгоценными камнями.
Заметив это, Даламар негромко окликнул Таниса:
– Танис, дружище, если тебе понадобится моя помощь, то я здесь.
