Огонь был облачен в оранжево-красные одеяния.
— Настало время отправляться в Виннингэль, — сказал он.
Табита по очереди склонила бритую голову перед каждым из четверых, не забыв оказать почести и отсутствовавшему пятому. Она ждала, что ее призовут.
— Я отправлюсь туда немедленно, достопочтенный Огонь. Благодарю за честь, — добавила она.
Табита не отличалась высоким ростом, а чай и значительный возраст сделали ее еще ниже. Стоя перед четырьмя верховными монахами, хрупкая, щупленькая и высохшая монахиня больше напоминала куклу из кукурузных листьев. Одежда Табиты была самой простой — длинный кусок материи, обернутый вокруг тела, — и чем-то напоминала саван. Монахи этого монастыря никогда не надевали плащей или более теплых одежд, какой бы холодной и суровой ни была погода. Чай давал телу необходимое тепло.
— Армия Дагнаруса уже находится на марше, — сказал Воздух, чьи одежды были небесно-голубого цвета. — И это большая армия, состоящая из эльфов и людей, среди которых есть и свирепые дикие воины из племени тревинисов. Из-за величины армии она движется медленно. Тебе должно хватить времени, чтобы добраться до Виннингэля раньше их.
— Ворота Виннингэля закрыты и охраняются, — добавила Вода, одежды которой были зелеными. — Порталы запечатаны, чтобы ни один чужеземец не проник в город. Поскольку другие расы отказались вернуть свои части Камня Владычества, король Хельмос утратил доверие к своим бывшим союзникам и более не стал просить их о помощи. Нынче в Виннингэле никому не дозволяется путешествовать через Порталы, поскольку король опасается, что эльфы, дворфы или орки могут захватить таких людей и выдать их Дагнарусу.
— Окрестные крестьяне побросали свои дома и бежали под защиту городских стен, — сообщила Земля, одетая в коричневое. — Но король Хельмос ждет твоего прибытия, и когда ты и твои телохранители достигнете ворот Виннингэля, их непременно откроют.
Четверо монахов и Табита посмотрели на пустующий стул, словно надеясь увидеть на нем пятого, однако стул оставался пустым. Табита поклонилась каждому из четырех, показывая, что понимает и принимает сообщенные ими сведения.
— Возможно, ты окажешься в гуще ужасающей битвы, какой еще не знал Лерем, — угрюмо произнес Огонь. — Я не хочу преуменьшать грозящей тебе опасности.
— Я понимаю, — спокойно ответила Табита. — Я готова к этому. Если богам будет угодно, у меня, прежде чем умереть, хватит времени записать происходящее.
— В провожатые мы выбрали самых лучших и сильных людей племени омара. Обе армии пообещали беспрепятственно пропустить вас, но неизвестно, что может приключиться в хаосе войны.
— И это мне понятно, — сказала Табита. — Честно говоря, я очень устала от жизни и была бы рада занять свое место в Каталоге.
— Да пребудет благословение богов с тобою, — разом проговорили все четверо и поклонились Табите, которая, в свою очередь, тоже поклонилась им.
Лязг металла и громкий тяжелый топот свидетельствовали о том, что телохранители из племени омара уже собрались на монастырском дворе и готовились отправиться в путь. Табите не требовалось собирать вещи, ибо у монахини не было личного имущества. Когда монахи путешествуют, они не заботятся о пропитании и ночлеге. Эти заботы ложатся на плечи телохранителей и тех людей, кого они повстречают по пути.
Простившись с четырьмя монахами, Табита направилась к стойлу, чтобы выбрать ослика. Ей особенно нравился один — смирный серый ослик, и Табита надеялась, что никто из монахов не отправился в путь на ее любимце.
Монахиня оказалась в проходе, отделявшем здание монастыря от конюшен. Там постоянно царил сумрак. Свет загораживала вершина горы, нависавшая над монастырем, а также сам монастырь. Сюда не попадал ни один солнечный луч. Снег, выпадавший зимой, лежал здесь даже летом, когда в монастырских садах цвели под солнцем цветы.
Табита дошла до конца прохода. Впереди уже виднелись стойла, когда дорогу ей преградила тень. Старуха подняла голову.
Перед ней стоял монах. Он был высок и сухощав. В отличие от других он был полностью закутан в черное; черная ткань скрывала даже его руки. Табита не увидела его лица, только глаза, внимательно смотревшие на нее из темноты и вместе с тем казавшиеся частью темноты. Табита не сразу поняла, что это глаза, приняв их сначала просто за часть общего узора темноты.
В монастырь она попала в десятилетнем возрасте и за все сто семьдесят лет, проведенных здесь, ни разу не видела пятого монаха. Однако Табита сразу поняла, кто перед нею, и потому глубоко и почтительно поклонилась.
Пятый монах не произнес ни слова, которое, впрочем, все равно заглохло бы в плотной черной ткани, скрывавшей нижнюю часть его лица. Протянув закутанную в черное руку, он опустил ее на бритую голову Табиты.
Даже для тела, кровь которого согревал чудодейственный чай, прикосновение этой руки оказалось холодным. У Табиты поползли мурашки по коже, она вздрогнула. Монахиня стояла со склоненной головой, не решаясь ее поднять. Потом монах убрал руку. Табита простояла, не подымая головы, еще какое-то время. Только когда тень исчезла и впереди, в самом конце прохода, вновь появился солнечный свет, монахиня поняла, что осталась одна.
Итак, она получила благословение пятого монаха. Пустота коснулась ее. Глубоко взволнованная и исполненная благоговения, Табита подошла к стойлу. К ее великой радости, служителям уже сообщили, на каком из осликов монахиня предпочла бы отправиться в путь. Серый любимец Табиты был оседлан и терпеливо ждал.
Армия Дагнаруса, Владыки Пустоты, двигалась к Виннингэлю. Общая численность армии составляла тридцать тысяч солдат. В это число входили воины Дункарги под командованием их короля, дяди Дагнаруса, и эльфы, которыми командовал генерал, присланный Защитником. Сюда же входили воины тревинисов, всегда готовые сражаться, не важно во имя чего и на чьей стороне. Однако сейчас тревинисы рассчитывали утвердить свои права на спорные земли. Определенную часть войска составляли наемники, привлеченные под знамя Дагнаруса деньгами и обещанием богатой добычи.
Наемников вел Шакур — командир настолько суровый и беспощадный, что любой, даже самый беспринципный наемник, воевавший лишь из любви к золоту и обращавший мало внимания на приказы, способный с одинаковой легкостью салютовать командиру и тут же нанести ему удар в спину, — даже это отребье вытягивалось и почтительно склоняло головы при появлении врикиля.
Армия почти год простояла лагерем на обширных, покрытых густой травой равнинах, что начинались сразу за городом Далон-Рен на восточной границе Дункарги. Дагнарус и не собирался скрывать мощь своей армии; наоборот, он выставлял ее напоказ, хорошо зная, насколько важно сломить дух врага. Знал принц и о том, что шпионы Хельмоса следят за ним, и был даже рад их появлению. Пусть потом вернутся и красочно опишут королю, какая сила угрожает Виннингэлю. Пусть жители города пребывают в постоянной тревоге, грызущей их сердца. Пусть купцы перестанут приезжать в Виннингэль. Торговля придет в упадок, а с нею и все остальное хозяйство. Пусть столица ослабнет изнутри — тогда ее будет легче захватить.
Дагнарус намеренно откладывал поход на Виннингэль. Когда ему удалось ускользнуть от Мабретона, все с минуты на минуту ожидали, что он вернется и осадит город. Дагнарус самодовольно усмехался, предоставляя защитникам Виннингэля потеть от напряжения, стоя на башнях и вглядываясь вдаль. Сам он в это время неспешно муштровал свою армию. Как-то раз он действительно объявил сбор, приказал собрать все необходимое и нагрузить повозки. Казалось, еще немного, и армия двинется на Виннингэль. Шпионы принца доносили, что слухи о приближающейся армии
