мучительную смерть.
Страх и неожиданность парализовали Карамона, и, даже когда молния погасла, он все еще стоял неподвижно, втянув голову в плечи и ожидая оглушительного удара грома.
Но гром так и не прогремел, лишь издалека донесся звук, похожий на вопль отчаяния и боли.
Крисания медленно открыла невидящие глаза.
— Рейстлин, — прошептала она, еще крепче сжимая свой платиновый медальон.
— Рейстлин, — подтвердил Карамон.
Слезы снова покатились по щекам Крисании. Закрыв глаза, молодая женщина крепче прижалась к плечу воина. Карамон вздохнул и медленно пошел к Вратам, соблюдая осторожность, хотя и не представлял себе, чем кончится его рискованная затея. Мысль, пришедшая ему в голову, была неожиданной, опасной и практически неосуществимой, но он хотел попробовать.
Крисания умирала. Пульс на ее шее был слабым, но частым, словно у неоперившегося птенца. Возможно, если ему удастся переправить ее сквозь Врата, она останется жить…
Вот только сможет ли он переправить Крисанию, не выходя из Бездны?
Держа молодую женщину на руках, Карамон сделал несколько шагов к Вратам, а точнее, это они приблизились к нему, стоило только Карамону подумать о том, что нужно подойти поближе. Драконьи головы уставились на него своими сверкающими глазами, а разинутые пасти, казалось, готовы были проглотить Карамона вместе с его ношей.
Он по-прежнему видел с той стороны Таниса и Даламара — один стоял, второй сидел, но оба были неподвижны. Смогут ли они помочь? Сумеют ли принять Крисанию из его рук?
— Танис! — позвал он. — Танис! Даламар!
Но ни тот ни другой никак не отреагировали, — возможно, они просто его не слышали.
Карамон осторожно опустил Крисанию на площадку перед Вратами. Он знал, что все бесполезно, знал с самого начала. Он мог вынести ее и спасти, но это означало бы, что Рейстлин тоже останется жить, пройдет через Врата и приведет за собой Темную Королеву, обрекая Кринн на разрушение, а его народ
— на гибель.
Размышляя таким образом, Карамон опустился рядом с Крисанией на странную землю Бездны и взял жрицу за руку. В каком-то смысле он был даже рад, что встретил ее здесь, — без Крисании ему было бы чересчур одиноко. Теперь же прикосновение к ее руке успокоило его. Если бы только удалось спасти ее…
— Как ты собираешься поступить с Рейстлином, Карамон? — вдруг спросила Крисания.
— Я должен помешать ему выйти из Бездны, — ровным голосом ответил гигант.
Крисания понимающе кивнула и снова подняла к нему голову, словно она могла видеть его лицо.
— Рейстлин убьет тебя?
— Да, — без колебаний ответил Карамон. — Но не раньше, чем падет сам.
Крисания сморщилась, словно от физической боли, а хрупкие пальцы с силой стиснули крепкую ладонь Карамона.
— Я буду ждать тебя… — Молодая женщина поперхнулась и закашлялась.
Отдышавшись, она продолжила:
— Я буду ждать тебя здесь. Когда все закончится, ты станешь моим проводником, потому что я ничего больше не вижу. Ты должен вывести меня из тьмы и отвести к Паладайну.
Глаза ее снова закрылись, а голова плавно запрокинулась, словно позади была мягкая подушка. В первое мгновение воину показалось, что она мертва, но пальцы молодой женщины так и не выпустили его руки, грудь медленно вздымалась и опадала, а когда Карамон прикоснулся пальцами к ее шее, то почувствовал, как по жилам течет пульсирующая кровь.
Карамон готов был приговорить к смерти себя, своего брата- близнеца — это казалось так просто и легко! Но мог ли он обречь на гибель Крисанию?..
Воин заозирался по сторонам. Возможно, еще есть время и он успеет вынести Крисанию на руках и вернуться…
Преисполнившись надежды, Карамон вскочил и легко подхватил молодую женщину на руки. Делая шаг к Вратам, он уловил краем глаза какое-то движение, повернулся…
…И увидел Рейстлина.
Глава 9
— Входи же, Рыцарь Черной Розы! — повторил Даламар.
Танис увидел в темноте горящие оранжевым огнем глаза и схватился за рукоять меча. Он успел наполовину вытащить клинок из ножен, когда его кисти легко коснулись прохладные тонкие пальцы, и полуэльф вздрогнул от неожиданности.
— Не вмешивайся, Танис, — негромко сказал Даламар. — Мы ему безразличны.
Он пришел за другим.
Леденящий душу взгляд скользнул по лицу Таниса, и он вздрогнул. Огоньки свечей отразились от древних тусклых доспехов, украшенных резьбой по обычаям трехвековой давности. Под языками копоти, пятнами ржавчины, и крови, покрывавшими латный нагрудник, все еще угадывались очертания Розы — символа высшего из Орденов Соламнийских Рыцарей.
Ноги Сота, обутые в тяжелые башмаки, не производя ни малейшего шума, пересекли комнату. Оранжевые глаза еще раз обежали лабораторию и остановились на неподвижном теле, лежащем в углу под плащом Таниса.
«Не отдавай меня ему! — вспомнил Танис. — Я всегда любила тебя, полуэльф!»
Сот опустился на колени рядом с телом Китиары, однако прикоснуться к ней не смог: казалось, что какая-то невидимая сила мешает ему дотронуться до предмета своей страсти. Наконец он поднялся, и его глаза полыхнули из-под забрала потусторонним огнем.
— Отпусти ее ко мне, полуэльф, — раздался гулкий, как из бочки, голос Рыцаря Смерти. — Твоя любовь привязывает Китиару к этому плану бытия. Отпусти ее.
Танис, все еще сжимая меч, шагнул вперед.
— Он убьет тебя, Танис, — предупредил Даламар. — Убьет без колебаний.
Отпусти Китиару к нему. В конце концов, из нас троих он понимал ее лучше всех, — добавил темный эльф, усмехаясь.
Оранжевые глаза ярко вспыхнули.
— Понимал?.. Я восхищался ею! Как и я сам, она была рождена, чтобы править, покорять и завоевывать. Но она оказалась сильнее, чем я. Она сумела отбросить любовь, которая грозила связать ее по рукам и ногам. Если бы не злосчастный поворот судьбы, она стала бы
