напоминали им об их родственниках – гномах Торбардина. Они напоминали гномам холмов о тех страшных днях после Катаклизма, когда Торбардин закрыл ворота своих мощных стен перед самым их носом, оставив своих возлюбленных родственников подыхать от голода в чистом поле.
Сегодня зал собраний – а на самом деле просто дом, занимавший целый квартал и по размерам примерно соответствовавший четырем обычным гномьим домам, – был переполнен, и даже присесть было негде.
Селквист и его друзья с овцой с трудом вошли и начали, распихивая остальных гномов, пробираться вперед.
– Извините… Позвольте… Аккуратнее, тут моя нога! – Селквист упорно пробивался вперед.
Когда гномы замечали, кто именно это лезет, на их лицах появлялось отвращение, как будто они случайно глотнули прокисшего пива.
– Кто там? Что происходит? – спокойно поинтересовался тан. Он был добрым гномом, пекарем по профессии, смотрел на мир с надеждой и, наверное, поэтому всегда выглядел несколько разочарованным.
– Это Селквист. Путешественник! – фыркнул кто-то из стоявших рядом.
Тан вздернул брови, и его лицо болезненно исказилось. Когда-то он возлагал определенные надежды и на Селквиста, но они развеялись много лет назад.
– Селквист! Что бы ты ни продавал, нам это не нужно. Мы прекрасно поторговали сегодня и без тебя.
Тан небрежно ткнул пальцем в кучу, лежавшую перед ним. Шесть мешков с мукой, пакет с хлебом, плуг для упряжки быков, четырнадцать пустых бочонков из-под гномьей водки. Ближе к выходу стояли и испуганно косились на толпу две упитанные овцы.
– Мои поздравления, – спокойно ответил Селквист. Он обернулся, схватил за руку Огера, который начал пятиться в толпе, и вытащил его вперед, – Видя здесь столько добра, я боюсь, что наш маленький подарок тебе будет неинтересен. Я слышал, – добавил Селквист в порыве вдохновения, – что у твоей любимой дочери Пышечки день рождения!
Гномы, стоявшие вокруг, казались обескураженными: они в панике прикидывали, как могло случиться, что они пропустили такой день и как им теперь выкручиваться.
Селквист выдвинул вперед Огера, который положил перед таном овцу.
Тан моргнул. Из-за его спины выскочила пухлая девочка, растолстевшая на отцовских пирогах и ничего так сильно не любившая, как слойки с кремом, и закричала:
– Аааа! Моя хочет!
– Но, бриллиантовая моя! – пробормотал тан, с подозрением глядя на Селквиста. – Сегодня ведь не твой день рождения. Твой был два месяца назад!
Остальные гномы вздохнули с облегчением. Пышечка нахмурилась, затопала маленькими ножками и завопила:
– Мой, мой, моя хочет! Аааа!
Ее лицо скривилось, и две слезинки, с большим трудом найдя дорогу между пухлыми щеками, упали на пол. Девочка бухнулась следом, и стоявшие вокруг гномы поспешно отпрянули. Ее истеричный характер был всем слишком хорошо известен.
– Не расстраивайте ребенка, – вкрадчиво проговорил Селквист. Он нагнулся и погладил девочку но голове.
– Слез побольше! Побольше слез, – тихо прошептал он ей.
Стоявшая неподалеку жена тана, необычайно рослая для гнома женщина с впечатляющими бакенбардами, гневно шевеля ими, направилась к мужу. Тан сломался.
– Спасибо, Селквист. Мы… ну… принимаем твой дар.
Он поднял овцу и передал дочери, которая вцепилась в нее с такой силой, что казалось, бедное животное сейчас задохнется.
Огер, с тоской наблюдавший за всей процедурой, облизнулся и печально подумал о холодце из бараньих ножек.
Довольный Селквист поклонился тану и начал пробираться сквозь толпу к большому бочонку орехового эля, стоявшему на возвышении в углу зала. Но вдруг чья-то грубая рука схватила его за рубаху, и он неожиданно для себя оказался нос к носу с разъяренным крепким седовласым гномом. Это был воевода деревни.
– Может быть, ты и думаешь иначе, господин Селквист, – вождь был красен от гнева, – но мы нападаем на драконидов вовсе не затем, чтобы ты и твоя воровская шайка могли чем- нибудь поживиться! Мы рискуем жизнью, и, клянусь Реорксом, мне надоело наблюдать, как твоя тощая задница исчезает в трещине стены, пока моим бравым парням вышибают мозги.
– Невелика потеря, – пробормотал Селквист.
– Что?! Что ты сказал?! – проревел вождь, подтягивая его еще ближе к себе.
– Я сказал, вы – великий вождь, Мурбрайн. – Селквист попытался выскользнуть из рук воеводы.
– Муртан![1] – проревел вождь, – меня зовут Муртан! – Он тряхнул Селквиста. – Что бы вы там ни стащили, несите сюда немедленно! Все надо распределить между наиболее нуждающимися!
– Конечно, Мурбрайн, – вежливо согласился Селквист. – Мы все принесем. Только сначала
Вождь побледнел. Двухметровые дракониды с их ужасными зубами и отравленными лезвиями мечей были ничто по сравнению с Пышечкой.
– Запомни, хитрый щенок, – прорычал Муртан, приподняв Селквиста и встряхивая его при каждом слове. – Чтобы я больше не видел тебя во время набега! Если увижу, добьюсь, чтобы тебя изгнали!
Это была страшная угроза для любого гнома. Изгнаннику навсегда запрещался вход в родную деревню и общение с родным кланом. Он становился бесприютным бродягой, обреченным до конца своих дней скитаться по Кринну. Изгоя мог принять другой клан, но и в этом случае он не становился полноправным членом клана, а жил в нем как бы из милости, не имея права голоса.
Муртан отпустил Селквиста и, резко развернувшись на каблуках, отошел в сторону.
Селквист пригладил помявшуюся рубашку и любезно улыбнулся гномам, которые стояли вокруг, мрачно глядя на него.
– Прекрасная погода, не правда ли? Конечно, было бы неплохо, если бы прошел небольшой дождь, но, в любом случае, прекрасная погода для прогулок.
Гномы демонстративно повернулись к нему спиной, Он услышал, как кто-то проворчал «дергар», но это его уже давно не задевало. А вот угроза Изгнания была новостью. Конечно, Мурбрайн просто грозился в бессильной злобе. Для Изгнания должны быть очень серьезные основания. Главы всех семейств клана должны были за это проголосовать – а такой исход был практически невозможен, хотя некоторые из них и вправду настолько любили Селквиста, что, без, сомнения, прошли бы мимо, не дав ему и глотка воды, если бы он умирал в пустыне от жажды.
Селквист огляделся в поисках своих товарищей. Как только появился воевода, они тут же смешались с толпой, предоставив Селквиста его судьбе.
Селквист налил себе эля и постарался выбросить из головы Муртана с его угрозами и расслабиться. Он пробыл в зале еще около часа, слушая, как гномы хвастаются друг перед другом своей добычей, спорят о том, как ее разделить и как оборонить деревню от неизбежного ответного набега драконидов.
Убедившись, что Муртан занялся другими делами, трое спутников Селквиста рискнули выбраться из толпы и приблизиться к нему.
