железняка, усыпавшим землю. Гильбеншток моргнул, проведя руками по плотной каменной кладке, обрамлявшей зарытый вход. Вполне возможно, что те самые гномы, которые в далеком прошлом построили Палантас, выкопали и эту шахту. Гном-механик предположил, что шахта заброшена уже…
— Сотни лет, — вздохнул Гильбеншток. Он обнаружил, что слух к нему вернулся, хотя звон в ушах еще не прекратился.
— Десять веков, — произнес знакомый голос за его спиной.
Сердце гнома сжалось, и он, открыв рот от изумления, развернулся.
Харбис и Скорт стояли всего футах в двенадцати. Они были покрыты пылью, но, судя по всему, жару переносили хорошо.
— Милосердные Боги, ну и напугали же вы меня! — Гильбеншток рассмеялся и поковырял мизинцем в правом ухе. — У меня тут со слухом немного не все в порядке, но скоро он восстановится. Эта та шахта, о которой вы говорили?
— Она, — сказал Скорт. Он стрельнул взглядом на вход, потом опять посмотрел на гнома. — Прости за то, что напугали тебя, но мы отошли на некоторое расстояние за склон горы, чтобы нас не оглушил твой… замечательный Железный Дракон.
— А, да что вы, — великодушно ответил Гильбеншток. Что-то, показалось ему, было не так, как раньше, но гном не мог определить, что именно. — Ну что ж, до захода солнца у нас есть еще пять часов, так что, если вы хотите, чтобы мы начали бурить, мы приступим к делу через несколько минут, после того как мой помощник отрегулирует Железного Дракона для работы. Тяжеловато было сюда добираться, должен я… — Он остановился на середине фразы, на секунду испытав беспричинный приступ страха, затем сглотнул слюну и взглянул на Скорта. — Должен сказать, что ты очень преуспел в языке со времени нашей последней встречи. Стоит похвалить твои способности. Ты осваиваешь язык намного быстрее других. Только не воспринимай мои слова как знак неуважения к остальным, пойми меня правильно, но просто это так необычно.
— Прошу прощения за обман, но нам хотелось показаться не теми, кем мы являемся, — сухо ответил Скорт. — Роль варвара очень помогает мне: иногда выглядеть простодушным, когда это выгодно. Мои товарищи не столь искусны в вашем языке, так что сыграли более естественно. И да, чем скорее ты начнешь бурить, тем лучше. Нам не терпится вновь заняться делом.
— Конечно, — неуверенно согласился Гильбеншток, не в силах придумать, о чем бы еще спросить.
Он обернулся, чтобы взглянуть на вход в шахту, но вместо этого увидел Харбиса, который загораживал ему вид. Мужчина стоял, упирая руки в бока, но на самом деле одна его рука лежала на рукояти длинного кинжала, пристегнутого к правому бедру.
— О… — только и сказал Гильбеншток, испуганно посмотрев на Скорта.
— Просто начинай копать, — посоветовал тот. — Тебе хорошо заплатили за работу, и нам очень бы хотелось увидеть результаты.
— М-м, результаты, — повторил гном. — Конечно. — Он в последний раз взглянул на кинжал Харбиса и двинулся в сторону Железного Дракона, борясь с желанием убежать прочь.
Однако, не дойдя до механизма, гном, во внезапном порыве, остановился и посмотрел назад. Даже начав говорить, Гильбеншток знал, что рискует нарваться на неприятности, но не мог удержаться. Он должен был знать.
— Простите! — выкрикнул гном, — Но я что-то не вижу здесь нашего друга Клармуна! Надеюсь, вы не против того, что я о нем спрашиваю!
Несколько секунд Скорт и Харбис стояли, воззрившись на него. Лезвие кинжала Харбиса на три дюйма высунулось из ножен.
— Клармун задержался в городе из-за одного старого знакомого, — бесстрастным тоном произнес Скорт. — Продолжай заниматься своим делом.
Клинок Харбиса медленно исчез, хотя его мускулистая рука продолжала сжимать рукоять.
Гильбеншток кивнул и продолжил путь, но всю дорогу проклинал себя: «Из любви к деньгам я продал свои услуги служителям Тьмы, и теперь они ждут того, что им причитается. Они оказались отнюдь не неотесанными дикарями, но дальновидными актерами, разыгрывавшими свои роли, тайными охотниками за сокровищами или грабителями. Они, очевидно, считают, что в шахте хранится какое-нибудь сокровище, и ради этого готовы убивать. Меня обманули, как наивного глупца. Я оставался в живых только потому, что был нужен, и еще потому, что они не заподозрили меня в предательстве».
Радостное возбуждение, которое гном испытывал по дороге из Палантаса, испарилось. Теперь он дрожал, предчувствуя острую боль от ножа, вонзающегося в спину, и задаваясь вопросом, как долго ему осталось жить: «Скорт намекнул, что Зорлен им известен. «Старый знакомый»! Старый враг, скорее. Не подозревают ли они, что я рассказал Зорлену об их планах? И что они сделают, если решат, что рассказал?»
Эти вопросы так волновали его, что гном едва мог сосредоточиться на работе, доверяясь своему помощнику. Достойный Сквиб указал на несколько мест, где Железный Дракон за много часов пути получил наиболее существенные повреждения, но в целом механизм показал себя хорошо. Ничто не мешало немедленно приступать к бурению.
Тяжело вздохнув, Гильбеншток махнул людям и предупредил, что бурение скоро начнется. Когда он растолковал, насколько опасны шум и отлетающие камни («Сопутствующий ущерб может быть крайне велик»), люди кивнули и двинулись вниз по руслу реки от греха подальше.
Рассеянно похлопав Сквиба по спине, Гильбеншток полез по железной лестнице обратно в кабину. Забравшись туда, он аккуратно запер за собой дверь и поднял в окнах маленькие заслонки для защиты от каменных осколков, затем он бросил взгляд в окно правого борта, чтобы посмотреть, что делает овражный гном.
Один из больших ящиков с припасами за спиной Гильбенштока сдвинулся и заскрипел. Крышка его открылась. Вздрогнув от неожиданности, гном-механик развернулся. Из ящика поднималась грязная фигура, придерживая одной рукой крышку. Черные курчавые волосы человека промокли от пота, все лицо было в запекшихся кровоподтеках.
— Время летит, когда проводишь его с пользой, а? — сказал он тихим усталым голосом.
Гильбеншток не мог ни слова вымолвить — он онемел от ужаса и удивления.
Человек — Зорлен — помогал головой, стараясь прояснить мысли.
— Это я, мой маленький друг, — сказал он. — Можешь не затруднять себя ответом; мне все равно ничего не услышать из-за шума, который производит твой пропалыватель. Я только хотел поучаствовать в твоем маленьком путешествии в горы. В этом ящике была куча вещей, но мне подумалось, что они вряд ли тебе понадобятся, так что я их выложил, а сам вчера ночью после нашей встречи в переулке залез внутрь. У меня ушло на это некоторое время. Оказалось, что наш друг лучше владеет клинком, чем я предполагал.
Человек скривился и вытащил из ящика вторую руку, перевязанную. В ней был зажат огромный окровавленный охотничий нож.
Гильбеншток обрел дар речи.
— Ты же был м-м-мертв, — удалось ему невнятно пробормотать. — У тебя не было г-г-г…
Зорлен усмехнулся, но тут же его лицо вновь стало серьезным.
— Я казался мертвым, как камень, правда? Я тоже так думал. Труп был очень похож на меня. У них у всех так, знаешь ведь. Смерть преображает всех драконидов-сиваков, не важно они убивают или их. Я должен был сначала удостовериться, что он мертвее мертвого… — Зорлен поднял огромный нож и осторожно провел острием лезвия по горлу. — Самое лучшее средство от головной боли из всех, когда-либо существовавших.
— Дракониды, — оцепенев, прошептал гном.
