— Теперь у нас нет на это времени. У нас слишком много работы. Но нам же нужно что-то есть зимой! — гневно парировал Мосия.
— Так же, как и людям, которых мы собираемся ограбить.
— Мы возьмем немного. Джорам сказал. Мы оставим им достаточно...
— Только не в этом году. В этом году у вас есть я, каталист. В этом году Блалох может использовать меня, чтобы увеличить свою силу. Ты когда-нибудь видел, какую магию способен пустить в ход чародей?
— Тогда почему вы здесь? — вдруг спросил Мосия, повернувшись к Сарьону. Лицо его было угрюмым. — Почему вы бежали во Внешние земли, раз вы такой справедливый и добродетельный?
— Тебе это известно, — негромко отозвался каталист. — Я слышал, как Симкин говорил вам об этом.
Мосия покачал головой.
— Симкин не может даже сказать, который час, чтобы не соврать при этом, — язвительно произнес он. — Если вы имеете в виду ту чушь, что вы якобы явились за Джорамом...
— Это не чушь.
Мосия уставился на каталиста, удивленно и испуганно. Но лицо Сарьона, изможденное и усталое, было абсолютно спокойным.
— Что-что? — переспросил юноша, решив, что ослышался.
— Это не чушь, — повторил каталист. — Меня послали сюда, чтобы я доставил Джорама в руки правосудия.
— Но... Но почему? Почему вы мне об этом говорите? — спросил окончательно сбитый с толку Мосия. — Вам что, чего-то от меня нужно? Вы хотите, чтобы я вам помог? Не стану я вам помогать! Чтоб я так подставил Джорама? Он — мой лучший...
— Конечно же нет, — перебил его Сарьон, покачал головой и печально улыбнулся. — Я ничего от тебя не хочу. Что бы я ни предпринял по поводу Джорама, я должен сделать это сам.
Каталист вздохнул и устало потер глаза.
— Я сказал тебе обо всем этом, потому что пообещал твоему отцу, что поговорю с тобой, если увижу, что тебя втянули в...
Он махнул рукой.
Некоторое время они молча ехали под дождем. Откуда-то сзади сквозь звяканье сбруи и глухой стук копыт раздался пронзительный смех Симкина.
— Вы могли бы прочесть мне свои нравоучения, не говоря правду про себя, отец. Но я все равно не верю Симкину. Ему никто не верит, — пробормотал Мосия. Он сжал поводья и уткнулся взглядом в лошадиную гриву. — Я не знаю, что вы имели в виду, когда говорили насчет Джорама и правосудия. И уж точно не вижу, как бы вы могли это сделать, — добавил он, с сомнением взглянув на каталиста. — Я, конечно же, предупрежу Джорама. И я все равно не понимаю, зачем вы мне все это сказали. Вы же не можете не понимать, что из-за этого мы с вами становимся врагами.
— Я понимаю. И мне очень жаль, — отозвался Сарьон, кутаясь в насквозь промокший плащ. — Но я боялся, что в противном случае вы не обратите на меня внимания. Мое «нравоучение» нисколько бы на вас не подействовало, если бы вы думали, что я читаю его исключительно для соблюдения формальностей. А теперь я, по крайней мере, могу надеяться, что вы задумаетесь над моими словами.
Мосия не ответил. Он продолжал ехать, опустив взгляд. Лицо его посуровело, руки, сжимавшие поводья, напряглись.
— Ну, тогда ваша совесть может быть чиста, — промолвил он, поднимая голову. — Вы исполнили свой долг перед моим отцом. Но кстати, о совести: что-то я не заметил, чтобы вы противились Блалоху, когда он велит вам дать ему Жизнь. Или, может, вы думали о неповиновении? — фыркнув, поинтересовался Мосия, припомнив, как Джорам намекал на какое-то наказание.
Юноша полагал, что каталист, на вид сущий слабак, съежится от страха, но тот, к его удивлению, встретил его взгляд со спокойным достоинством.
— Это мой стыд, — ровным тоном ответил Сарьон, — и я должен что-то сделать с ним, как вы должны что-то сделать со своим.
— Ничего я ни с чем не должен!.. — возмущенно выпалил Мосия, но тут его перебил веселый голос Симкина, перекрывший шум дождя и стук копыт.
— Мосия! Мосия! Ты где?
Молодой человек раздраженно обернулся и махнул рукой.
— Я сейчас! — крикнул он, затем повернулся обратно к каталисту. — Я вот еще чего не понимаю, отец. Почему вы сказали Симкину про Джорама? Вы и ему тоже читали нотацию?
— Я ничего не говорил Симкину, — ответил Сарьон. Уставший каталист неуклюже стукнул лошадь пятками по бокам и послал ее вперед. — Вы лучше идите. Они вас зовут. До свидания, Мосия. Я надеюсь, мы еще побеседуем.
— Не говорили?! Тогда откуда он...
Но Сарьон лишь покачал головой. Он нахлобучил капюшон на глаза и двинулся вперед, а Мосия остался в замешательстве смотреть ему вслед.
— Ты слишком доверчив.
— Тебя там не было, — пробурчал Мосия. — Ты его не видел, не смотрел ему в лицо. Он говорил правду. Ну да, я знаю, как ты ко всему этому относишься, — заявил он, заметив в темных глазах Джорама горькую улыбку, — но ты ведь признаешь, что это Симкин сказал нам, что каталист явился сюда за тобой. А если каталист заявляет, что он не говорил об этом Симкину, то получается, что...
— А какое это имеет значение? — нетерпеливо огрызнулся Джорам, угрюмо глядя на маленький костерок, который они развели, чтобы просушить одежду.
Отряд устроился на ночь в огромной пещере, найденной в склоне холма, неподалеку от реки. Поскольку во Внешних землях нечасто встречались никем не занятые пещеры, Блалох держался настороже, когда вошел туда, и прихватил с собой каталиста. Однако же проверка показала, что пещера и вправду пуста, и чародей решил, что это вполне подходящее место для ночевки. Единственным ее недостатком было зловоние, исходившее от кучи отбросов, сваленных в темном углу. Отчего-то никому не захотелось пристально их изучать. Отбросы они сожгли, но вонь осталась. Блалох сказал, что, возможно, в этой пещере обитали тролли.
— Конечно, этот каталист не имеет для тебя никакого значения, — с горечью произнес Мосия, поднимаясь на ноги. — Для тебя ничего не имеет значения...
Джорам неожиданно поймал друга за руку.
— Извини, — с напряжением произнес он. Видно было, что слова даются ему с трудом. — Я благодарен тебе... за предупреждение.
Губы его тронула кривая улыбка.
— Я не думаю, что один не первой молодости каталист может представлять из себя серьезную угрозу, но я буду начеку. А что же касается Симкина, — Джорам пожал плечами, — спроси у него, откуда он все это узнал.
— Но не можешь же ты верить этому дурню! — с раздражением воскликнул Мосия, усаживаясь обратно.
— Дурню? Мне послышалось, или кто-то тут упомянул мое имя всуе? — раздался из темноты сладкозвучный голос.
