нельзя доверять. Ни капельки. Гораздо лучше держать меня при себе и не спускать с меня глаз, как говорила герцогиня Винифред о ночном столике, на котором держала свою коллекцию глаз. У нее были глаза на каждый день в году, все разных цветов. Обычно она меняла их после завтрака. Помнится, однажды ее глаз выпал и покатился по мраморному полу. Вы не представляете, какой был скандал! Домашний каталист по ошибке…
— Я возьму его, — поспешно сказала Элиза. Она выхватила у меня медвежонка и сунула себе в карман. — Он может остаться со мной.
Мосия мрачно оглядел нас всех.
— Вы окончательно решили это сделать? Ройвин?
Я кивнул. Я должен был спасти отца Сарьона. И вообще пошел бы куда угодно вместе с Элизой, чтобы поддержать ее и помочь ей.
— Я иду с Элизой, — подтвердила Сцилла.
— А я иду в Зит-Эль, — упрямо заявила Элиза.
— Если вы так решительно настроены, то пора идти. Ты говорила, у тебя есть аэрокар? — Мосия повернулся к Сцилле. Смотрел он на нее не очень-то дружелюбно.
— Так ты идешь с нами? — обрадовалась она.
— Конечно. Я не допущу, чтобы Джорам, его жена и отец Сарьон остались в руках техномантов.
— Ты не допустишь, чтобы Темный Меч остался у нас, — ты это имел в виду? — уточнила Сцилла и ухмыльнулась.
— Понимай мои слова как хочешь, — отозвался Мосия. — Я устал со всеми вами спорить. Ну так что, вы идете? Даже на аэрокаре мы вряд ли доберемся до Зит-Эля до темноты.
— А твои друзья, другие Дуук-тсарит, присоединятся к нам уже там? — спросила Сцилла, приподняв бровь, в которой блестело маленькое золотое колечко.
Мосия посмотрел в окно, куда-то очень далеко, в даль, видимую ему одному.
— В Зит-Эле нет Жизни, — тихо ответил он. — Там только смерть. Множество моих собратьев погибли там, когда начались землетрясения и обрушились здания. Они лежат там, непогребенные, их неупокоенные души бродят, желая понять, что их погубило. Нет, Дуук-тсарит не пойдут в Зит-Эль. Там они задохнутся без магии.
— Но ты все равно пойдешь, — уточнила Сцилла.
— Да, я пойду, — мрачно сказал Мосия. — Я уже сказал — там держат в плену моих друзей. Кроме того, для меня нет особой разницы, есть там магия или нет. После сражения во мне осталось совсем мало Жизни. Если только мы не набредем по пути на какого-нибудь каталиста, я мало на что сгожусь — разве что швыряться камнями. Не рассчитывайте, что я смогу защитить вас!
«Или себя самого», — подумал я, вспомнив, что техноманты охотились за ним.
— Но можем ли мы тебе доверять? — осторожно спросила Элиза.
— Я дам клятву, — сказал Мосия. — С одним условием. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть Темный Меч Джораму, его создателю. Но если у нас это не получится, я возьму меч и передам моему королю.
— Если у нас не получится, у тебя уже не будет короля. Техноманты об этом позаботятся, — вставила Сцилла.
Внезапно, совершенно неожиданно, она крепко обняла Мосию. Она была выше него на голову и гораздо сильнее физически. В ее объятиях плечи Мосии сошлись вместе, грудная клетка вдавилась внутрь.
— Ты мне нравишься! — заявила Сцилла. — Никогда не думала, что скажу такое о колдуне. Дай мне ключи, Ройвин, я подгоню аэрокар к двери. Нам понадобятся еда и одеяла. Вода у меня есть.
Отпустив Мосию, Сцилла хлопнула его по спине и решительно вышла из комнаты. Ее тяжелые шаги загрохотали в коридоре.
Мы с Элизой пошли собирать еду и одеяла. Я оглянулся и увидел, что Мосия стоит посреди пустой, разгромленной комнаты. Легкий ветерок из окна раздувал его длинную черную мантию. Колдун сложил руки перед собой, а капюшон надвинул пониже, закрыв лицо. По наклону его головы я понял, что Мосия все еще смотрит в даль, невидимую всем остальным. Теперь он как будто искал там кого-то и, наверное, никак не мог найти.
— Кто же ты такая, черт возьми?
Его слова растаяли в воздухе, словно струйка дыма.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
— … А потом в меня хлынула магия! Мне показалось, будто Жизнь из всего, что есть вокруг, вдруг потекла в меня, сквозь меня… Я почувствовал себя в тысячу раз более Живым!
К тому времени, когда мы с Элизой собрали еду и одеяла, Сцилла подогнала аэрокар к передней двери дома. Мы погрузили вещи и продукты в багажник, и после этого все собрались возле летательного аппарата. В нем было только четыре сиденья — два впереди и два сзади, и на задних сиденьях лежал Темный Меч, завернутый в старое одеяло.
— Меч можно тоже положить в багажник, — предложил Мосия.
— Нет, — поспешно возразила Элиза. — Я хочу, чтобы он все время был под рукой. Чтобы я могла его видеть.
— Положите его на пол перед задними сиденьями, — посоветовала Сцилла.
Элиза так и сделала, перед этим поплотнее завернув меч в одеяло. Мосия сел впереди, рядом с водительским сиденьем. Если Элизе хотелось присматривать за мечом, Мосия, как я понял, решил присматривать за Сциллой. Меня это вполне устраивало — я мог устроиться рядом с Элизой. Она собралась влезь в аэрокар, но вдруг остановилась.
— Благословенный Олмин! — воскликнула она, повернулась и посмотрела вниз, в сторону пастбища. — Овцы! Я не могу оставить их запертыми в загоне! Нужно напоить их и выпустить на луг. Я быстро! Сейчас вернусь.
И она убежала вниз по склону холма, к овечьему загону.
— Мы должны остановить ее! — воскликнула Сцилла и начала выбираться из аэрокара.
— Нет, — резко возразил Мосия. — Пусть увидит своими глазами. Может быть, тогда поймет.
Что увидит? Я не понял. Я выпрыгнул из аппарата, побежал следом за Элизой и вскоре догнал ее. Все мои мышцы словно закаменели и сильно болели после изнурительных физических упражнений прошлой ночи, и я стиснул зубы, чтобы вытерпеть боль.
Даже издалека было видно, что в загоне случилось что-то ужасное. Я попытался задержать Элизу, но она сердито отбросила мою руку и побежала еще быстрее. Я замедлил шаг, стараясь унять боль в ногах. Спешить было уже некуда. Мы ничего не могли сделать. Никто уже ничего не мог сделать.
Когда я подошел, Элиза стояла, тяжело привалившись к каменной ограде. Ее
