Подняв палец, Мара остановила его:
— Минуточку, господин мой. Приказано? Поручено? Кто же мог тобой командовать?
Юноша приуныл, но сознался:
— Она так и знала, что ты об этом спросишь. Моя мать, разумеется.
Кевин засмеялся, а Мара переспросила:
— Твоя мать?
Ничуть не смущенный, Хоппара раскрыл карты:
— Мне исполнится двадцать пять только через три года, госпожа Мара. Я властитель Ксакатекаса, но пока еще не…
— Но пока еще не правящий властитель, — докончила за него Мара.
Хоппара вздохнул:
— Вот именно. Моя мать останется правящей госпожой, пока мне не исполнится двадцать пять лет… если я сумею дожить до того дня.
— Тогда почему же здесь не присутствует сама госпожа Изашани? — не сдержался неугомонный Кевин.
Хоппара вопросительно взглянул на Мару, и та пояснила:
— Он часто забывает свое место.
— И очевидно, он никогда не встречался с матушкой, — предположил Хоппара, преодолев недолгую неловкость. — Изашани может выглядеть безобидной, как птичка ли, но стойкостью она поспорит с любым солдатом, а свои решения взвешивает не хуже торговца шелком. У нее шестеро сыновей и четыре дочери. Если она лишится меня, то, конечно, будет оплакивать потерю, в этом можно не сомневаться, но мое место займет Кайдани, а после него — Мидзу, потом Эламу и так далее. Помимо нас имеется также потомство от отцовских наложниц: там что-то около восемнадцати сыновей, не считая тех, что еще не вышли из младенческого возраста.
Тут уж покраснел сам Хоппара, вспомнив, какие штормы сотрясали их дом, когда властитель Чипино вернулся из похода в пустыню с шестью новыми наложницами, причем все они были беременны.
— Да, род Ксакатекас довольно трудно извести под корень, — подвел итог Кевин.
Хоппара вздохнул, признавая справедливость этого заключения.
— Слишком много детишек и кузенов с сотнями побочных отпрысков, и ничто не мешает матушке объявить любого из них своим наследником, если только это понадобится. Она может спокойно оставаться в нашем поместье, там ей ничто не грозит, а сюда она отправляет меня, чтобы вести дела в Совете. — Он махнул рукой в сторону Палаты. — Большинство наших соперников не осведомлены о том, что я пока еще не правящий властитель. И у них не будет повода что-то заподозрить, поскольку я наделен всеми необходимыми полномочиями, чтобы вести переговоры от лица дома Ксакатекасов… в известных пределах. Мара быстро поняла смысл услышанного:
— Следовательно, нам точно известен факт, о котором мало кто догадается: ты прибыл на Совет не для того, чтобы заявить притязания на место Имперского Стратега.
— Даже если бы отец был жив, он был бы в лучшем случае третьим среди тех, кто претендует на белое с золотом, — сказал Хоппара.
— А кто первые двое?
Наконец-то, после долгого перерыва, у Мары пробудился аппетит.
Хоппара пожал плечами:
— Могу только повторить рассуждения моей матери. Наибольшей мощью обладает Минванаби, но при голосовании он не наберет очевидного большинства. Если бы Оаксатуканы прекратили свою внутреннюю грызню, тогда клан Омекан мог бы добиться желаемого. Они все еще обладают огромным влиянием. Каназаваи сейчас не в фаворе из-за крушения мирных планов, так что даже Тонмаргу пока имеют лучшие перспективы, чем Кеда. — Снова пожав плечами, он договорил:
— Логичнее всего предположить победу Минванаби. Тасайо не просто способный полководец. Его поддержат многие из тех, кто не желал иметь дело с Десио.
Мясо вдруг утратило аромат. Мара отодвинула свою тарелку:
— Вот теперь мы подошли к главному. Что ты предлагаешь помимо союза?
Хоппара также отложил столовый нож.
— При всем нашем хваленом могуществе Ксакатекасам сейчас приходится нелегко. Мы лишились двух советников, которые состояли в свите отца, и нам не хватает надежного руководства. Я получил указание следовать твоему примеру, если только тебе не изменит разум. В противном случае я обязан поддержать Тасайо.
Кевина прорвало:
— И вы поддержите этого убийцу? После всех его предательских фокусов в Цубаре?
Мара подняла руку, призывая его к спокойствию:
— Это логично. Если белое с золотом достанется Минванаби, то Ксакатекасы могут в ближайшее время не опасаться нападений со стороны остальных четырех Великих Семей.
— Мы выиграли бы время для укрепления нашей обороны, пока Тасайо будет занят уничтожением Акомы. — Хоппара произнес это самым будничным тоном. — Впрочем, — поспешил он добавить, — это вариант на крайний случай. И хотя сейчас для семьи Ксакатекас самым безопасным был бы такой исход, при котором Империя окажется под диктатом Стратега из Минванаби… — Его голос прервался: как видно, нарисованная им картина внушала ему самому глубокое отвращение.
Кевин не утаил своего замешательства:
— Будь я проклят, если я понимаю такую логику!
Хоппара поднял брови.
— Я бы подумал… — начал он, но потом спросил Мару:
— Ты не объясняла?
Словно солнечные лучи вдруг утратили свое тепло, Мара вздохнула:
— Только корни наших нынешних раздоров: смерть отца и брата.
Из соседней комнаты донеслось приглушенное чириканье птицы ли.
— Закрой, пожалуйста, клетку, — отослал Хоппара слугу, а затем взглянул на гостью. — Ты разрешишь?..
Мара кивнула, и он, встревоженный, повернулся к Кевину:
— Эти Минванаби…. со странностями. Хотя и не подобает осуждать людей из другой благородной семьи, если в обществе они ведут себя вполне достойно, в природе Минванаби есть нечто такое, что делает их… более чем просто опасными.
— Любой могущественный дом опасен, — возразил Кевин. — И, на мой взгляд, Игра Совета — это просто предательство и вероломство, которые совершаются по установленным правилам.
Если откровенность раба и покоробила Хоппару, он сумел хорошо скрыть недовольство и терпеливо попытался изложить все более доходчиво.
— Ваше присутствие здесь в большей мере объясняется
