с капюшоном, проскользнул в сад незаметно, словно тень. Губы Кейока сжались в жесткую линию. Досадуя на самого себя за то, что прозевал момент, когда часовые у входа окликнули новоприбывшего и пропустили его в дом, старый солдат не желал признать, что его слух утрачивает былую остроту.
Аракаси поклонился, дождался разрешения Мары продолжать и приступил к докладу:
— Я должен сразу предупредить, что Минванаби извещен об этом предложении властителя Ксалтепо. Мои агенты утверждают, что Тасайо намерен во что бы то ни стало выяснить, где именно состоится встреча между госпожой и Хангу. Если арендовать зал гильдий — боюсь, там могут оказаться шпионы. И если сегодня у неприятельских партий нет лазеек для подслушивания, то можете быть уверены, что такие возможности появятся к тому дню, на который будет назначена встреча. Тасайо не жалеет усилий, когда хочет чего-то добиться.
Мастер тайного знания осекся, как будто собственные слова резали ему слух.
— Мой агент был весьма взволнован, хотя обычно это ему не свойственно. Тасайо готов на многое, лишь бы побольше разузнать об этой встрече.
Пальцы Мары вцепились в манжеты рукавов.
— Отсюда я делаю вывод, что интересы Хангу идут вразрез с интересами наших врагов.
— Это довод в пользу того, что Хангу действительно стремится к союзу, — согласился Аракаси, хотя что-то явно продолжало его беспокоить. — Но слишком много вопросов остается без ответа. Стремление Хангу размахнуться пошире в деле переработки бобов на первый взгляд представляется убедительной причиной, однако это всего лишь предположение. Ходят также неопределенные слухи, что клан Хонсони начал переговоры с Нимбони. — Вид мастера выдавал волнение. — Здесь налицо ряд обстоятельств, которые слишком очевидны. Поневоле заподозришь, что дело тут нечисто.
— Тебя это тревожит?
— Да, госпожа. Что-то в его… — Он покачал головой. — Может быть, меня насторожило именно то, что я без труда получил слишком много сведений. — Он пожал плечами. — За домом Хангу мы не устанавливали постоянного наблюдения, и не будет ничего удивительного, если окажется, что какие-то их дела ускользнули от моего внимания. Я настаиваю на крайней осторожности. Выбери для встречи хорошо охраняемое место — здесь, в твоих владениях, или где- то поблизости, где мы будем иметь преимущество.
Мара обдумала этот совет.
— Твои слова мудры, как всегда. Осторожность необходима во всем. Мы не должны упустить ни одной благоприятной возможности, которая сулит нам преимущество, пусть даже самое незначительное. Я встречусь с властителем Ксалтепо не в зале гильдии, а в том горном ущелье, где когда-то укрывалась шайка Люджана. Это место не принадлежит Акоме, но нам хорошо известно, как использовать его особенности с выгодой для себя… если возникнут какие-либо затруднения.
После спешного похода в город Аракаси выглядел уставшим и был покрыт пылью. Мара отправила его подкрепиться; остальные советники разошлись, переговариваясь между собой. За пределами сада каждый из них будет хранить молчание обо всем, что касается властителя Ксалтепо.
Остался сидеть только Кевин. Его руки скользнули на талию Мары, и он прижался щекой к ее волосам.
— Как ты посмотришь на то, чтобы устроить что-то вроде малого совета… для нас двоих?
Мара повернула лицо, ожидая поцелуя. Когда его губы прижались к ее губам, Мара приготовилась на всю ночь позабыть о своих тревогах.
— Госпожа, — ворвался резкий, как удар хлыста, голос Накойи, появление которой за дверью в этот момент никого не могло обрадовать. — Прекрати дурачиться и прислушайся к предостережению.
Мара высвободилась из объятий Кевина. Ее глаза сверкали, волосы слегка спутались; она не скрывала нетерпения:
— Говори, матушка, но не злоупотребляй моей снисходительностью.
В последнее время первая советница норовила воспользоваться каждым удобным случаем, чтобы лишний раз указать хозяйке, сколь нежелательно здесь присутствие Кевина. Хотя Мара понимала, что старая няня проявляет такую настойчивость из самых лучших побуждений, но понимала она и другое: с человеком, которого она любила, ей оставалось провести совсем немного времени, и она не хотела лишать себя ни одной из этих последних минут.
Однако на этот раз первая советница не стала ей выговаривать за неподходящий выбор партнера для постели, а лишь скрестила на груди морщинистые руки с выражением твердой решимости.
— Ты чересчур уж полагаешься на этих шпионов Аракаси.
Глаза Мары потемнели.
— Они никогда меня не подводили.
— Они никогда не имели дела напрямую с Тасайо. — Накойя погрозила сухоньким пальцем. — Вспомни караваны с шелком! Десио выявил одного из агентов Аракаси, и это нам дорого обошлось. Тасайо не будет таким бестолковым. Он не станет уповать на то, что в его доме не осталось соглядатаев. Однако, в отличие от Десио, Тасайо не поддастся мгновенной вспышке ярости, когда обнаружит, что служба безопасности сплоховала. Предателя он и пальцем не тронет и даже будет оберегать этого человека, выжидая момента, чтобы его использовать.
С нескрываемым раздражением Мара спросила:
— Так что же, ты предлагаешь нам арендовать общественный зал гильдии? Доверить свою охрану людям, не принадлежащим ни к одному клану?
Накойя придержала рукава халата, которые взметнул налетевший ветер.
— Ничего подобного. Я только прошу тебя остерегаться. Аракаси великий знаток своего дела. Он лучший из всех мастеров тайного знания, которых я знавала за годы службы этому дому. И все же его бывший хозяин из Тускаи потерпел поражение, несмотря на всех его шпионов. Помни это. Осведомители могут быть полезны, но нельзя считать, что они непогрешимы. Любой инструмент может сломаться или превратиться в оружие.
Мара застыла, остро чувствуя, как подбирается к сердцу пронизывающий холод.
— Почтенная матушка, твои предостережения выслушаны. Я благодарна за совет.
Накойя понимала, что дальнейшие назидания ни к чему хорошему не приведут. С видом крайнего неодобрения она поклонилась, а затем повернулась и, прихрамывая, вышла из сада.
— Знаешь, эта старая ворчунья права, — ласково прошептал Кевин.
Мара резко повернулась к нему:
— И ты туда же! Неужели непременно нужно отравлять каждый вечер предупреждениями и опасениями?
Она встряхнула темными волосами, не зная, как отделаться от глубокой душевной муки, не имеющей названия. Как видно, Кевин почувствовал ее терзания, хотя и не мог знать их причину. Он никак не ответил на вырвавшийся у нее гневный окрик, а просто сгреб ее в охапку и привлек к своей груди.
Поцелуями он снял с ее души гнет безмерного напряжения, и здесь,
