действовать.
— Вчера здесь был торговец пряностями, — шепотом сказал он. — Предлагал Маре заключить с ним соглашение на поставку экзотических напитков из особых трав и других растений, которые разводят в Мидкемии.
У Аракаси снова прорезался голос:
— Мара их пробовала?
Хокану утвердительно кивнул, и оба в одно и то же мгновение сорвались с места и бросились к дверям, едва не сбив при этом с ног повитуху, которая спешила сменить Маре компрессы.
— Именно об этом и я подумал, — подхватил Аракаси, отшатнувшись в сторону, чтобы не налететь на сидевшего в коридоре раба-посыльного. — Есть хоть какая- нибудь надежда, что посуда с остатками вчерашней пробы еще не вымыта?
Усадебный дом был огромен; ради угождения меняющимся вкусам хозяев новые покои возводились вплотную к прежним, а старые перестраивались в течение столетий. Пока Хокану полным ходом мчался через лабиринт служебных помещений, сводчатых переходов и коротких пролетов каменных лестниц, он невольно задавался вопросом: откуда Аракаси может знать кратчайший путь на кухню, хотя редко бывает в усадьбе? И тем не менее Мастер бежал, ни разу не получив от консорта Мары ни единого указания.
Когда оба пересекали площадку, откуда расходились под углом пять коридоров, Аракаси безошибочно выбрал верное направление. Хокану был настолько удивлен, что даже на некоторое время забыл свой страх.
Аракаси ответил на вопрос, не заданный вслух.
— Карты, — выдохнул он, не умеряя шаг. — Ты забыл, что этот дворец некогда был жилищем злейшего врага Мары. Плох тот Мастер тайного знания, который не разузнал все о доме такого могущественного противника. Нужно было объяснять агентам, у каких дверей лучше подслушивать, не говоря уж о том случае, когда потребовалось дать точные указания убийце из тонга, чтобы он смог убить пятерых…
Поток воспоминаний Аракаси внезапно прервался: что-то заставило его задуматься.
— В чем дело? — насторожился Хокану. — О чем ты подумал? Я же понимаю, что дело касается Мары.
Аракаси с сомнением покачал головой:
— Просто подозрение. Когда получу основательные подтверждения, тогда скажу тебе больше.
Доверяя суждению Мастера, Хокану предпочел не настаивать на ответе. Он лишь прибавил ходу и достиг кухни, на полшага опередив спутника.
Кухонная челядь в это время была занята приготовлением ужина для полевых работников. Появление хозяина было для них настолько неожиданным и необычным, что они, едва завидев его в дверях, немедленно простерлись ничком на полу.
— Что прикажешь, господин? — глухо выкрикнул главный повар, не отрывая лба от плиток пола.
— Тарелки, чашки… — несвязно потребовал Хокану, задыхающийся от долгой пробежки по коридорам. — Любую посуду, которая использовалась, когда здесь был чужеземный торговец пряностями. Выставьте все на столы: лекарь придет и осмотрит.
У главного повара побелела шея.
— Господин, — забормотал он, — я не в силах исполнить твой приказ. Вчерашние чашки и тарелки все до одной вымыты и расставлены по местам, как всегда.
Аракаси и Хокану обменялись взглядами, в которых сквозило отчаяние. Любые остатки, не годящиеся на корм джайгам, сжигались, чтобы не заводились насекомые.
Не осталось никакого следа, чтобы установить, какой именно яд мог подмешать в напиток вчерашний торговец. А если не найти ответ на этот вопрос, то нет и надежды подобрать противоядие.
Чутьем угадывая, что Хокану сейчас способен на какую-нибудь дикую и бесполезную выходку, Аракаси крепко схватил его за плечи.
— Слушай меня! — произнес он таким тоном, что распростертые на полу слуги вздрогнули. — Да, она умирает и младенец мертв, но еще не все потеряно.
Хокану молчал, но тело его было напряженным, как натянутая тетива.
Мастер продолжал уже более мягко:
— Они использовали медленно действующий яд…
— Они хотели заставить ее страдать! — с мукой в голосе воскликнул Хокану.
— Ее убийцы хотели, чтобы мы все это видели и не могли ничем ей помочь!
Аракаси позволил себе неслыханную дерзость. Он не только посмел положить руки на плечи вельможи, не только отважился вступить в пререкания, которые могли довести того до яростной вспышки, — он еще и как следует встряхнул хозяина.
— Да, и еще раз да! — закричал он в свой черед. — И именно эта жестокость может стать спасительной для ее жизни!
Наконец он овладел вниманием Хокану, хотя и навлек на себя нешуточный гнев испытанного воина. Прекрасно понимая, какой опасности себя подвергает, Аракаси продолжал гнуть свою линию:
— Никакой жрец Хантукаму не поспеет вовремя. Ближайший…
Хокану перебил Мастера:
— Кровотечение отнимет у нее жизнь задолго до того, как яд довершит свое черное дело.
— Как мне ни жаль ее — нет! — с жестокой грубостью возразил Аракаси. — По дороге к усадьбе я говорил с повитухой. Она послала в храм Лашимы за лепестками златоцвета. Из них можно сделать отвар, который останавливает кровотечение. А мне остается очень мало времени, чтобы выследить торговца пряностями.
К Хокану вернулась способность рассуждать, но он не смягчился.
— Этого торговца сопровождали носильщики из варварского мира.
Аракаси кивнул:
— И к тому же его одежда так и бросалась в глаза. Все это золото должно было привлекать внимание.
Хокану удивился:
— Откуда ты знаешь? Ты повстречал его на дороге?
— Нет. — Аракаси с хитрецой улыбнулся и отпустил консорта. — Я слышал пересуды среди слуг.
— Да есть ли хоть какая-то мелочь, которая может ускользнуть от твоего внимания? — изумился Хокану.
— К моему вечному сожалению, таких «мелочей» бывает слишком много.
Аракаси в растерянности окинул взглядом пол, и только в этот момент оба сообразили, что вся кухонная прислуга так и лежит до сих пор на полу.
— Во имя всех богов-покровителей! — воскликнул Хокану. — Эй, вы все, сделайте милость, поднимайтесь и займитесь своими делами! Недуги госпожи не ваша вина.
