меча юного лейтенанта вонзился ему в грудь. Во время учений Уильям понял, что большинство меченосцев считают двуручный меч исключительно рубящим оружием и забывают об опасности, таящейся на кончике клинка. Он научился ловко использовать этот прием и часто фехтовал двуручным мечом так, как другие одноручным или рапирой. Многие наставники говорили: рубящий удар ранит, а тычок — убивает.
Противник рухнул на пол, а Уильям, не успев отдышаться, погнался за двумя людьми в черном, спешившими вверх по лестнице. На площадке второго этажа они схватились с Мэттьюзом и двумя стражниками. Уильям ударом сзади сбил одного с ног, в то время как другой убил солдата рядом с Мэттьюзом.
Мэттьюзу удалось ранить нападавшего, однако тот, не обращая внимания на боль, толкнул сержанта на Уильяма. Они замешкались на мгновение, и человек плечом вышиб дверь в комнату герцога.
Щепки разлетелись по воздуху, как маленькие стрелы. Из следующей комнаты раздался крик.
— Принцесса! — бросил Уильям Мэттьюзу и толкнул сержанта в комнату герцога. Затем он ногой ударил в дверь Паулины. Боль пронзила ногу от ступни до бедра, но дверь поддалась и распахнулась.
Паулина сидела в углу, сжавшись и закрыв лицо руками. Деревянные ставни окна разлетелись в щепки, и еще один одетый в черное воин уже вломился в комнату. Уильям бросился вперед, держа меч двумя руками перед собой, подобно копью.
Воин в черном умер, не издав ни звука.
Уильям опустился на колени рядом с принцессой, которая смотрела на него округлившимися от ужаса глазами.
— Вы в порядке? — крикнул он, как будто пытаясь пробиться сквозь ее страх.
Она едва заметно покачала головой. Он понял это как знак, что она не ранена. Не зная, что происходит в других частях гостиницы, он смог лишь сказать:
— Не двигайтесь. Оставайтесь здесь, пока кто-нибудь за вами не придет.
Он поспешил к соседней двери и обнаружил Влэдика, Казамира и Мэттьюза стоявших над телами двух убийц. Герцог лежал в полубессознательном состоянии и смотрел на сына и племянника, как будто не понимая, кто они такие.
Не увидев непосредственной опасности, Уильям приказал:
— Сержант, за мной.
Они поспешили вниз по лестнице и обнаружили на полу тела трех стражников. Рядом лежали пятеро одетых в черное воинов. Из кухни донеслись звуки боя.
— Сержант, охраняйте лестницу, — крикнул Уильям и помчался на кухню.
На полу валялись трупы, и среди них — тела трактирщика, его жены и девушки-служанки. Двое раненых солдат зажали в углу последнего нападавшего. Он стоял спиной к стене, держа в правой руке меч, а в левой — кинжал.
— Не убивайте его! — крикнул Уильям. Поняв, что проиграл, человек поднял кинжал и одним движением перерезал себе горло.
Солдаты и Уильям ошеломленно отступили. Уильям замешкался, а потом опустился рядом с человеком на колени. Глаза убийцы закатились, и последняя искра жизни исчезла из них, как только кровь хлынула из шеи.
— Фанатики! — покачал головой один из солдат, держа меч в левой руке. Правая безвольно висела вдоль тела.
— Да, фанатики, — повторил Уильям.
— Кто это был, лейтенант? Ночные ястребы? — спросил второй солдат, прижимая руку к кровоточащей ране на боку.
— Не думаю, — покачал головой Уильям. Он догадывался, кто это, но решил ничего пока не говорить своим людям. — Давайте обезопасим это место, насколько возможно, — он встал.
Солдаты кивнули, и один попытался отдать честь, но Уильям отмахнулся:
— Пусть тебя перевяжут.
Лейтенант выглянул из двери, которая открывалась в конюшню, и увидел, что уже рассветает.
Он услышал, как в конюшне фыркают лошади, и порадовался, что не оставил там людей. Будь в самом трактире двумя-тремя солдатами меньше, они могли бы и не выжить.
Уильям вернулся в общий зал и огляделся.
— Кого-то не хватает, — обратился он к Мэттьюзу. — Где Сиди?
— Исчез во время боя, — ответил один из солдат. — С кинжалом в руках полез на одного из убийц, а когда я убил его противника, растворился во тьме, даже не поблагодарив меня.
— Принимая во внимание обстоятельства, — понимающе кивнул Уильям, — я его не виню. Возможно, он еще вернется. — Впрочем, юноша в этом сомневался. Судя по словам Сиди, тот всегда стоял на грани закона и преступления, а столь большое количество убитых наверняка привлечет к себе внимание властей. Ему это было не нужно.
— Как наши дела? — спросил Уильям у Мэттьюза.
— В живых осталось пятеро, не считая нас с вами, сэр.
— Солнце встает. Думаю, мы в безопасности до прибытия подкрепления.
— Я позабочусь о людях, сэр. Отдохните!
Уильям кивнул и встал.
— Нам всем не помешает отдых, — он принялся вытаскивать наружу тела, но остановился. — Сержант, обыщите этих убийц.
Он был почти уверен, что при них не найдется ничего, кроме мечей и кинжалов, — ни личных вещей, ни украшений, ни каких-либо других улик, могущих подсказать, кем были убийцы.
Когда Мэттьюз отправился к своим людям, Уильям подошел к первому нападавшему, опустился на колени рядом с телом и снял повязку с головы. Затем открыл мертвецу рот и увидел, что у него отрезан язык.
Уильям сел на корточки и, покачав головой, спросил себя: «Зачем кешианским убийцам нужна смерть принца Оласко?»
9
РЕШЕНИЯ
Арута нахмурился. Он стоял возле постели герцога Оласко и наблюдал, как жрец ордена Прандура осматривал герцога.
Жрец был новым человеком среди приближенных Аруты. Орден избрал его в качестве духовного советника принца. Эта должность переходила от одного главного храма города к другому, и каждый посылал советника на годовой срок. Некоторые, впрочем, предпочитали этого не делать. В этом году советником стал отец Белсон.
