капала кровь!
– Нож короля! – сказал я им и показал его людям. – Я отомстил за смерть короля. Вот и все!
– Он сошел с ума! – крикнул кто-то. – Смерть Верити свела его с ума!
– Шрюд! – воскликнул я в ярости. – Король Шрют пал жертвой предательства этой ночью!
Гвардейцы Регала толпой повалили к моему столу. Я не думал, что их так много. Груда еды и осколков упала на пол. Люди кричали. Одни проталкивались вперед, чтобы яснее видеть происходящее. Другие в ужасе отступили. Ходд гордилась бы мною. С ножом короля в руке я сдерживал натиск троих с короткими мечами. Я танцевал, прыгал и крутился. Я был слишком быстр для них, и раны, которые они мне наносили, не причиняли мне боли. Я ранил двоих просто потому, что они не думали, что я осмелюсь подойти достаточно близко.
Кто-то в толпе закричал:
– К оружию! Сюда! Они убивают Фитца Чивэла!
Началась схватка, но я не видел, кто в ней участвует. Я ударил одного из гвардейцев по руке, и он выронил свой клинок.
– Шрюд! – заголосил кто-то, перекрывая шум. – Король Шрюд убит!
Еще больше людей оказалось втянутыми в драку. Рухнул еще один стол, и раздались крики. Потом в комнату ворвались гвардейцы Баккипа. Я услышал голос Керфа, перекрывающий общий шум.
– Разделите их! Остановите это! Не дайте им проливать кровь в залах короля.
Напавших на меня окружили, я поймал сосредоточенный взгляд Блейда, одного из наших гвардейцев. Он закричал:
– Это Фитц Чивэл! Они пытаются убить бастарда!
– Разведите их! Разоружите их! – Керф столкнулся с одним из стражников Регала, и тот упал. Гвардейцы Бакка выбивали клинки у личных стражников Регала, они требовали, чтобы мечи были вложены в ножны. У меня появилась возможность передохнуть, и я увидел, что дрались очень многие, и не только гвардейцы. Кулачный бой разгорелся и среди гостей. Похоже, простая драка перерастала в бунт. Внезапно Блейд отбросил двоих, напавших на меня. Он прыгнул вперед и встал передо мной.
– Блейд! – восторженно приветствовал его я, приняв за союзника. Потом, заметив, что он принял оборонительную позицию, я сказал: – Ты же знаешь, что я не подниму против тебя оружие.
– Я хорошо знаю это, парень, – ответил он мне грустно и бросился вперед, чтобы сжать меня медвежьей хваткой. Я не знаю, кто и чем ударил меня по затылку.
30 ТЕМНИЦЫ
Есть много признаков, которые свидетельствуют о том, что мальчик-псарь применяет Уит и развращает собак, чтобы использовать их в собственных целях. Если мальчик мало общается с товарищами, будьте настороже. Если собаки волнуются, когда мальчика нет, или скулят после того, как он ушел, будьте бдительны. А когда кобель прекращает вынюхивать суку во время гона или сворачивает с кровавого следа и послушно ложится по приказу мальчика, не остается никаких сомнений. Мальчика должно повесить, по возможности над водой, вдали от конюшен, а тело его сжечь. Каждую собаку, которую он дрессировал, нужно утопить, так же как и всех ее щенков. Собака, узнавшая Уит, никогда не будет бояться или уважать никакого другого хозяина и, безусловно, станет злобной и неуправляемой, если ее отнимут у владеющего Уитом. Мальчику, обладающему этой магией, нельзя поручить наказание неуправляемой собаки, и он не сможет пережить, если связанная с ним собака будет продана или использована как приманка для медведя, какой бы старой она ни была. Мальчик, владеющий Уитом, обратит собак против своего хозяина и никогда не будет по-настоящему предан своему господину, а только связанной с ним Уитом собаке.
Иногда я просыпался. Из всех жестоких шуток, которые в последнее время сыграла со мной судьба, это пробуждение было самым жестоким. Я лежал неподвижно и перебирал в уме свои многочисленные горести. Я обессилел от ярости, вызванной семенами карриса, изнемог от моей битвы Скиллом с Джастином и Сирен. Меня несколько раз серьезно ранили мечом в правую руку и один раз в левое бедро, причем я совершенно не мог вспомнить, как это случилось. Ни одна из ран не была перевязана. Мой рукав и штаны присохли к коже. Тот, кто лишил меня сознания ударом по голове, решил убедиться в том, что его работа выполнена хорошо, и нанес мне еще несколько ударов. Но все было в порядке. Я повторил себе это несколько раз, пытаясь не обращать внимания на дрожь в руке и ноге. Я открыл глаза. Я находился в маленькой каменной комнате. В углу стоял горшок. Решив наконец, что могу двигаться, я вытянул шею и увидел дверь с маленьким зарешеченным окном. В него проникал слабый луч света от мерцающего факела. О! Да. Подземные темницы. Мое любопытство было удовлетворено, я закрыл глаза и заснул. Нос к хвосту. Я отдыхал в глубоком логове, заметенном снегом. Иллюзия безопасности, которую создал для меня Ночной Волк. Я был так слаб, что даже его мысли казались мне туманными.
Безопасность. Это все, что он смог мне передать.
Я снова проснулся. По-видимому, прошло довольно много времени, поскольку меня теперь мучила жажда. В остальном все было по-прежнему. В этот раз я заметил, что скамейка, на которой я лежал, тоже сделана из камня. Тюфяком для меня служила моя одежда.
– Эй? – позвал я. – Стражники!
Ответа не было. Моя голова кружилась. Через некоторое время я не мог вспомнить, кричал ли я в действительности или только собирался с силами, чтобы закричать. Вскоре силы совсем меня оставили. Я снова заснул.
Меня разбудил сердитый голос Пейшенс. Тот, с кем она спорила, был не очень-то разговорчив и не сдавался.
– Это смешно. Что я могу сделать?
В ответ – ни звука.
– Но я знала его с тех пор, как он был ребенком.
За дверью замолчали. Потом послышалось:
– Он ранен. Ничего не случится, если я посмотрю на его раны.
Снова воцарилось молчание.
Через некоторое время я решил, что могу немного пошевелиться. У меня было множество синяков и царапин. Вероятно, я приобрел их во время путешествия из Большого зала сюда. Когда я двигался, одежда раздражала мои раны, но я подумал, что смогу это перенести. Для такой маленькой комнаты путь от кровати до двери оказался очень длинным. Но я собрался с силами и сумел выглянуть из маленького зарешеченного окна. Я увидел только каменную стену противоположной стороны коридора. Я схватился за решетку здоровой рукой.
– Пейшенс? – прохрипел я.
– Фитц? О, Фитц, ты в порядке?
Ну и вопрос. Я начал смеяться, но закашлялся и вскоре ощутил во рту вкус крови. Я не знал, что сказать. Я не был “в порядке”, но она не должна слишком уж интересоваться мной. Даже моему помутненному рассудку это было ясно.
– Я в порядке, – прокаркал я наконец.
– О, Фитц, король умер! – крикнула она из коридора. Она торопилась рассказать мне все. – А королева Кетриккен исчезла, и будущий король Регал говорит, что ты причина всего этого. А еще говорят...
– Леди Пейшенс, вам лучше уйти, – прервал ее страж. Она не обратила на него внимания.
– ... ты сошел с ума от горя из-за смерти Верити и убил короля, Сирен и Джастина, и никто не знает, что ты сделал с королевой, и никто не может...
– Вы не можете разговаривать с пленником, мэм, – настаивал стражник, но
