самого момента, как была сформирована. Таким образом, мы получали запоздавшие сообщения, если нам их вообще доставляли. Помощь всегда посылали слишком поздно или не посылали вообще. Он полон ненависти, как клещ полон крови. И он победил.
Не совсем, мой король. Я заставил себя не думать о Кетриккен, которая благополучно двигалась в горы. И я повторил: У них все еще остается Уилл. И Барл, и Каррод. Мы должны быть осторожны, мой принц. На меня дохнуло теплом.
Я буду. Но ты знаешь глубину моей благодарности. Возможно, мы заплатили страшную цену, но то, что мы приобрели, стоит этого. Для меня, по крайней мере.
Для меня тоже. Я чувствовал в нем усталость и покорность. Вы сдаетесь?
Еще нет. Но мое будущее, как и твое, не кажется особенно светлым. Все, кто был со мной, мертвы или бежали. Я пойду дальше. Но я не знаю, сколько еще мне идти и что я должен делать, если попаду туда. И я так сильно устал. Так просто было бы сдаться.
Я знал, что Верити легко читает мои мысли, но должен был дотянуться до него, чтобы прочесть все то, что он мне не передавал. Я ощутил страшный холод, окружавший его, и рассмотрел рану, от которой ему было больно дышать. Почувствовал его одиночество, горе от того, что его спутники умерли так далеко от дома.
“Ходд”, – подумал я. Мое собственное горе повторило горе Верити. “Чарим”. Ушел навсегда. Но было, было что-то, что он не мог передать. Попытка, покачивание на краю, давление, подергивание, очень похожее на подергивание Скилла, которое я ощущал от Сирен и Джастина. Я попытался протиснуться глубже, чтобы получше рассмотреть это, но он не пустил меня.
Некоторые опасности становятся еще более грозными, если столкнуться с ними, предупредил он меня. Это одна из них. Но я уверен, что именно этой дорогой мне следует идти, если я хочу найти Элдерлингов.
– Пленник!
Я резко оторвался от Верити. Ключ повернулся в замке моей двери, и она распахнулась. В дверях стояла девушка. Рядом с ней был Регал, его рука лежала на ее плече. Два стражника, оба, судя по покрою их одежды, уроженцы Внутренних Герцогств, прикрывали их сзади. Один наклонился вперед и сунул в камеру факел. Я отшатнулся, не желая того, и сел, мигая от непривычного света.
– Это он? – мягко спросил Регал девушку. Она в страхе взглянула на меня. Я тоже смотрел на нее, пытаясь понять, почему она кажется мне знакомой.
– Да, сир, лорд, принц, король, сир. Это он. Я пошла к колодцу в то утро. Нужно было принести воды, иначе ребенок умер бы. И было совсем тихо. Во всем Нитбее. Так что я пошла к колодцу, рано утром. Потихоньку, как сквозь туман, сир. А там этот волк, прямо у колодца. И он встает и смотрит на меня. А потом ветер разогнал туман, и вот уже волка нет, а вместо него человек. Вот этот человек, сир, ваше величество, король, – она уставилась на меня широко раскрытыми глазами.
Теперь я вспомнил ее. В то утро после битвы у Нитбея и Бейгарда Ночной Волк и я остановились отдохнуть у колодца. Я вспомнил, как он разбудил меня, когда бежал при приближении девушки.
– Ты храбрая девушка, – похвалил ее Регал и похлопал по плечу. – Стражник, проводи ее на кухню и проследи, чтобы ее как следует накормили и уложили спать. Нет, оставь мне факел.
Они вышли за дверь, и стражник плотно закрыл ее за собой. Я услышал удаляющиеся шаги, но свет за дверью остался. После того как шаги затихли, Регал заговорил:
– Что ж, бастард, похоже, игра закончена. Подозреваю, твои защитники быстро бросят тебя, как только поймут, что ты такое. Есть и другие свидетели. Те, кто скажут о волчьих следах и людях, умерших от укусов, в тех местах, где ты сражался в Нитбее. Есть даже двое из стражников Баккипа, которые поклянутся, что когда ты дрался с “перекованными”, на некоторых телах были следы зубов и когтей. – Он удовлетворенно вздохнул.
Я слышал, как он вставляет факел в стенной подфакельник. Затем он снова подошел к двери и посмотрел на меня сквозь решетку. Я встал и взглянул на него сверху вниз. Он отступил назад. Я ощутил прилив жалкого удовлетворения. Это вывело его из себя.
– Ты был так доверчив! Так глуп! Ты вернулся с гор, хромая, с поджатым хвостом, и думал, что тебе хватит милости Верити, чтобы остаться в живых. Ты и эти твои дурацкие заговоры! Я знаю все. Все, бастард! Все твои тихие разговоры с нашей прелестной королевой! Этот подкуп в саду на башне, чтобы настроить Браунди против меня, ее планы бежать из Баккипа. “Возьмите теплые вещи”, – сказал ты ей. – “Король поедет с вами!” – он встал на цыпочки, чтобы убедиться в том, что я вижу его улыбку. – Она не получила ничего, бастард. Ни короля, ни теплых вещей, которые она упаковала, – он помолчал. – Ни даже лошади, – он выделил последние слова, как будто приберегал их под конец. Он жадно следил за моим лицом.
Внезапно я понял, что был трижды дураком. Розмэри! Милое сонное дитя, вечно дремлющее в углу. Такая тюха, что никто не мог доверить ей никакого поручения. Такая маленькая, что о ее присутствии вообще забывали. Тем не менее мне следовало бы обо всем догадаться. Я был не старше ее, когда Чейд начал учить меня нашему делу. Мне стало плохо, и это, по-видимому, отразилось на моем лице. Я не мог вспомнить, что говорил и чего не говорил в ее присутствии. Я не мог знать, какие секреты поверяла Кетриккен этой маленькой тёмной кудрявой головке. Каким разговорам с Верити была она свидетелем, что слышала от Пейшенс? Королева и шут уехали, это я знал наверняка. Удалось ли им живыми выбраться из Баккипа? Регал ухмылялся, безмерно довольный собой. Запертая дверь между нами была единственным, что заставляло меня держать обещание, данное Шрюду.
Регал ушел, все еще улыбаясь.
Он раздобыл доказательства тому, что я обладаю Уитом. Девушка из Нитбея была решающим звеном в его цепи. Теперь ему оставалось только пыткой выбить из меня признание в том, что я убил Шрюда. У него была уйма времени. Сколько бы времени на это ни потребовалось, оно у него было.
Я опустился на пол. Верити прав. Регал победил.
31 ПЫТКА
Ничто не могло удовлетворить Упрямую Принцессу, кроме обещания, что она поедет на охоту на Пегом Жеребце. Все леди предупреждали ее, но она отвернулась и не слушала их. Все лорды предостерегали ее, но она смеялась над их страхами. Даже начальник конюшен осмелился сказать ей: “Леди принцесса, этого жеребца следует убить и сжечь, потому что его обучал Хитрый Парень, владеющий Уитом, и только ему он верен”. Но Упрямая Принцесса разгневалась и заявила: – “Разве это не мои конюшни и не мои лошади? Разве я не могу сама выбрать, на каком из моих жеребцов мне ехать?” Тогда все замолчали, боясь ее гнева, и она распорядилась, чтобы Пегою Жеребца оседлали для охоты. Они ехали вперед, и собаки лаяли, а разноцветные одежды трепетали на ветру. И Пегий Жеребец слушался ее, и они умчались так далеко, что никто из других охотников не мог их видеть. Когда они оказались за высокими деревьями, Пегий Жеребец унес Упрямую Принцессу туда, где только эхо собачьего лая разносилось над горами. Наконец она остановилась у ручья, чтобы попить воды, и, о боже, когда она повернулась, Пегий Жеребец исчез, а на его месте стоял Хитрый Парень, владеющий Уитом, такой же пестрый, как его жеребец. Потом он был с ней, как жеребец бывает с кобылой, и она понесла от него. И когда те, кто помогал ей рожать, у видели ребенка с пестрым лицом, они затряслись от страха. Когда сама Упрямая Принцесса увидела его, она закричала и испустила дух от стыда за то, что родила ребенка Хитрого Парня, владеющего Уитом. Так что принц Пъебальд Пегий был рожден в страхе и позоре – страх и позор он принес с собой в мир.
Легенда о принце Пъебальде.
Тени от решетки стали танцевать в свете оставленного Регалом факела. Некоторое время я наблюдал за ними, без мыслей, без надежд. Приближение моей собственной смерти оглушило меня. Постепенно мое сознание снова начало работать, хотя и беспорядочно. Это то, что пытался сказать мне Чейд? “Без своей лошади”. Что знал Регал о лошадях? Знал ли он направление? Или цель? Как
