идти.
– Я даже не посмотрел на...
– Все в порядке. – Баррич перетянул мою грудь бинтом и постарался закрепить его так, чтобы повязка не съезжала с шеи. Это было бесполезно. Укус был как раз над мышцей, между плечом и шеей. Я пытался найти что-нибудь забавное в раздраженном взгляде, который лекарь бросил на Баррича перед уходом. Баррич его даже не заметил.
Верити подвинул кресло, чтобы сесть ко мне лицом. Я начал подносить кружку к губам, но Баррич небрежно протянул руку и отнял ее у меня.
– После того, как поговорите. Тут хватит валерианы, чтобы уложить тебя. – Он взял чашку и отошел в сторону. Я увидел, что он выплеснул в очаг половину чая и долил оставшееся горячей водой. Потом он скрестил руки на груди и прислонился к камину, глядя на нас.
Я перевел взгляд на Верити и стал ждать, чтобы он заговорил.
Он вздохнул:
– Я видел тебя и маленькую девочку. Видел, как они дрались из-за нее. Потом ты внезапно исчез. Мы потеряли нашу связь, и я не смог тебя найти при помощи всей моей силы. Я знал, что ты в беде, и выехал немедля. Мне жаль, что я не успел.
Мне хотелось раскрыться и рассказать Верити все, но это было бы слишком опасно. Обладание секретами принца не дает права разглашать их. Я взглянул на Баррича. Он изучал стену. Я заговорил официально:
– Благодарю вас, мой принц. Вы не могли прийти быстрее, а даже если бы пришли, все равно было бы слишком поздно. Она умерла почти в то же мгновение, когда я увидел ее.
Верити смотрел на свои руки.
– Я знал это. Знал лучше, чем ты. Я беспокоился о тебе. – Он поднял на меня глаза и попытался улыбнуться. – Самая интересная часть твоего боевого стиля – это невероятное умение всякий раз оставаться в живых.
Краем глаза я заметил, как Баррич пошевелился, открыл рот, чтобы заговорить, а потом закрыл его снова. Холодный ужас охватил меня. Он видел тела “перекованных”, видел следы. Он знал, что я дрался с ними не один. Пожалуй, только это могло сделать сегодняшний день еще хуже. Я почувствовал, что мое сердце внезапно сжала холодная рука. То, что Баррич до сих пор не заговорил об этом, то, что он оставлял свои обвинения для разговора с глазу на глаз, только ухудшало положение.
– Фитц Чивэл? – окликнул меня Верити. Я вздрогнул.
– Прошу прощения, мой принц.
Он засмеялся, почти фыркнул.
– Хватит уже “моего принца”. Будь уверен, что я не жду от тебя этого сейчас, так же как и Баррич. Он и я знаем друг друга достаточно хорошо; он не называл моего брата “мой принц” в такие мгновения. Вспомни, что он для Чивэла был человеком короля. Чивэл пользовался его силой и не всегда бывал при этом особенно благодарен. Я уверен, что Баррич знает, что и я тебя так использовал. И знает также, что сегодня ты был моими глазами – по крайней мере, до вершины того гребня.
Я посмотрел на Баррича, и тот медленно кивнул. Ни он, ни я не могли понять, куда клонит Верити.
– Я потерял контакт с тобой, когда тебя охватила ярость. Если я собираюсь использовать тебя так, как хочу, это не должно повторяться. – Верити легонько побарабанил пальцами по бедру – Единственный способ, который я могу придумать, это упражнения. Баррич, Чивэл когда-то говорил мне, что в трудной ситуации ты лучше владеешь топором, чем мечом.
Баррич ошеломленно уставился на Верити. Он был уверен, что тот ничего не знает об этом. Он снова медленно кивнул.
– Он дразнил меня этим. Говорил, что это оружие дебошира, а не джентльмена.
Верити позволил себе натянутую улыбку:
– Значит, это как раз в стиле Фитца. Ты будешь учить его. Думаю, что Ходд не станет заниматься такими вещами, хотя, без сомнения, могла бы, если бы я попросил. Но я бы предпочел, чтобы его учил ты. Мне нужно, чтобы Фитц упражнялся, сохраняя нашу связь и во время уроков. Если мы сможем связать эти занятия, он, возможно, овладеет сразу и тем и другим. Учась у тебя, он не будет думать о том, чтобы держать мое присутствие в тайне.
Баррич не смог полностью скрыть тревогу:
– Это я могу, мой принц.
– Тогда, пожалуйста, сделай это. Начните с завтрашнего дня. Для меня лучше пораньше. Я знаю, что у тебя есть и другие обязанности и мало свободного времени. Но ты можешь на время занятий передать часть дел Хендсу. Он, похоже, очень надежный человек.
– Это так, – согласился Баррич. Настороженно. Еще одна важная деталь, оказавшаяся в запасе у Верити.
– Тогда хорошо, – Верити откинулся в кресле. Он разглядывал нас обоих, как будто давал наставления многочисленной аудитории. – Есть какие-нибудь затруднения?
Я счел этот вопрос вежливым завершением разговора.
– Сир? – спросил Баррич. Его глубокий голос стал очень тихим и неуверенным. – Если я могу... Я должен... Я не хочу подвергать сомнению решение моего принца, но...
Я перестал дышать. Вот оно. Уит.
– Говори, Баррич. Я, кажется, ясно сказал, что здесь нечего делать “моему принцу”. Что тебя беспокоит?
Баррич выпрямился и посмотрел прямо в глаза будущего короля:
– Разве это... годится? Бастард или нет, он сын Чивэла. То, что я видел там, наверху. Сегодня... – Плотину прорвало, и слова хлынули рекой. Баррич с трудом сдерживался, стараясь не показать, как сильно он разгневан. – Вы послали его... Он пошел на бойню, один. Любой другой юноша его возраста был бы уже мертв. Я... стараюсь не лезть не в свое дело. Я знаю, что есть много способов служить королю, и некоторые из них не особо красивы. Но наверху, в горах... И потом, то, что я видел сегодня. Разве вы не можете найти для этого кого-нибудь другого, а не сына вашего брата?
Я оглянулся на Верити. Впервые в жизни я увидел на его лице настоящую ярость. Не усмешку и не нахмуренные брови – две горящие искры в глубине его темных глаз. Он сжал губы, но потом заговорил ровным голосом:
– Послушай, Баррич. Здесь сидит не ребенок. И снова подумай. Я не послал его одного. Я пошел с ним, хотя мы предполагали, что это будет выслеживание и охота, а не прямая схватка. Вышло по-другому. Но он выжил. Так же, как и раньше в похожих ситуациях. По всей вероятности, это еще не раз повторится. – Верити внезапно встал. Все в комнате бурлило эмоциями. Даже Баррич, по- видимому, почувствовал это, потому что взглянул на меня, а потом замер по стойке “смирно”, как солдат на посту, в то время как Верити расхаживал взад-вперед.
– Нет. Это не то, что я выбрал бы для него. Это не то, что я выбрал бы для себя. Если бы он родился в лучшие времена! Если бы он был рожден в супружеской постели, а мой брат все еще был на троне! Но это не было даровано мне, так же как и ему. И тебе! И он служит так же, как и я. Будь я проклят, но Кетриккен совершенно права. Король – это “жертвенный” для своего народа. Как и племянник короля. Там, наверху, сегодня была резня. Я знаю, о чем ты говоришь. Я видел, как Блейд отошел в сторону и его вырвало, после того как он увидел это тело. Я видел, как он попятился от Фитца. Я не знаю, как этот мальчик... этот мужчина пережил это. Думаю, он просто выполнял свой долг. Так что же я могу сделать? Что я могу сделать? Он мне нужен для этой безобразной тайной работы, потому что он единственный, кто обучен делать это. Точно так же, как мой отец посылает меня в эту башню и просит сжигать мое сознание выслеживанием, отвратительным и грязным убийством. Что бы ни должен был делать Фитц, какими бы искусствами он для этого ни пользовался... – Мое сердце остановилось. Дыхание застыло в легких. – ... пусть пользуется. Потому что сейчас мы заняты этим. Выживанием. Потому что...
– Это мой народ, – я даже не понял, что заговорил, пока они оба не
