Странствия убийцы

усталым. Я провалился в сон. Когда я проснусь, то разведу огонь и согреюсь. Я воображал, как тепло мне будет, и почти чувствовал это.

Брат мой!

Я здесь, сказал я ему спокойно. Здесь.

Я потянулся и успокаивающе коснулся его сознания. Он приближался. Шерсть у его горла стояла торчком от замерзшей слюны, но ни один зуб не смог прокусить ее. У него была небольшая рана на морде, но в этом не было ничего страшного. Он водил их кругами, а потом пугнул лошадей сзади, прежде чем оставил их пробираться через покрытую снегом болотистую низину, поросшую травой. Только две собаки остались в живых, а одна из лошадей хромала так сильно, что всаднику пришлось ехать вместе с кем-то другим.

А теперь он нашел меня, легко пробираясь по снежным склонам. Он устал, да, но радость победы бурлила в нем. Ночь для него была бодрящей и чистой. Он поймал запах и едва заметный блеск глаз зайца, скорчившегося под кустом в надежде, что волк пройдет мимо. Мы не прошли. Единственный стремительный прыжок – и заяц у нас в зубах. Мы схватили его и, всего раз тряхнув, переломили хребет. Потом рысью побежали дальше, сжимая в челюстях соблазнительно пахнущее мясо. Мы хорошо поедим. Ночной лес вокруг был серебряным и черным.

Стоп. Брат мой, не делай этого.

Чего не делать?

Я люблю тебя. Но я не хочу быть тобой.

Я был там, где я был. Его легкие без малейших усилий втягивали ночной воздух. Едва заметное покалывание от укуса на морде, это да, но сильные ноги легко и быстро несли вперед мускулистое тело.

Ты тоже не хочешь быть мной, Изменяющий. На самом, деле не хочешь.

Я не был уверен, что это так. Его глазами я видел себя. Я вжался в углубление между корнями огромного дерева, свернулся и стал таким маленьким, как брошенный щенок.

Запах моей крови стоял в воздухе. Потом я моргнул и понял, что смотрю на собственный локоть, в который уткнулся лицом. Я медленно, с трудом поднял голову. Все болело, и боль сконцентрировалась около наконечника торчащей в спине стрелы.

Я чувствовал запах заячьей крови. Ночной Волк стоял рядом со мной, упираясь лапами в туловище, и рвал зубами мясо.

Ешь, пока теплое.

Я не уверен, что смогу.

Хочешь, чтобы я прожевал это для тебя?

Он не шутил. Но хуже мысли о еде была только мысль об отрыгнутом мясе. Я с трудом покачал головой. Пальцы почти онемели, но я видел, как моя рука взяла кусочек мяса и поднесла его ко рту. Оно было теплым и полным крови. Внезапно я понял, что Ночной Волк прав. Я должен был есть, потому что я должен был выжить. Он разорвал зайца на части. Я поднял еще один кусок и впился зубами в теплое мясо. Оно было жестким, но я действовал решительно. Я чуть было не покинул свое тело, чуть не влез в прекрасное здоровое тело волка, как уже делал это однажды с его согласия. Но теперь мы оба были умнее. Мы делили наши мысли и чувства, но не могли слиться воедино. Тогда мы бы потеряли себя.

Я медленно сел, ощущая, как мышцы моей спины трутся о стрелу. Когда я представил себе, как она торчит, меня чуть не вырвало. Я заставил себя успокоиться и внезапно вспомнил Баррича, мертвую неподвижность его лица, когда он сгибал колено и смотрел, как открывается старая рана. Медленно я протянул руку за спину и пробежал пальцами вдоль хребта. От этого мышцы вокруг стрелы напряглись. Наконец мои пальцы коснулись липкого древка, и даже это легкое прикосновение ударило меня новым взрывом боли. Я неловко сомкнул пальцы на древке, закрыл глаза и попытался вытащить стрелу. Даже если бы это не причиняло боли, это было бы трудно. Но мир вокруг меня завертелся, и когда он наконец остановился, я обнаружил, что стою на четвереньках, свесив голову вниз.

Мне попробовать?

Я покачал головой, оставаясь в том же положении. Если волк вытащит стрелу, я, конечно, опять потеряю сознание, и если кровотечение будет сильным, умру от потери крови. Нет, лучше оставить ее там. Я собрал все свое мужество.

Ты можешь ее отломать?

Он подошел ко мне. Его голова почти лежала на моей спине, когда он повернулся, взяв древко боковыми зубами, потом с силой их сжал. Звук был такой, словно переломилась сухая ветка, и я ощутил толчок новой боли. Волна слабости охватила меня. Но каким-то образом я протянул руку назад и освободил пропитанный кровью плащ от остатка стрелы. Задрожав, я плотнее завернулся в него и закрыл глаза.

Нет. Сперва разведи огонь.

Я заставил себя поднять веки. Это было слишком трудно. Я собрал все веточки и палочки, до которых мог дотянуться. Ночной Волк пытался помочь, притащив несколько тяжелых сучьев, но все равно прошла целая вечность, прежде чем над грудой хвороста затанцевал маленький огонек. Я медленно подкидывал дрова. К тому времени, когда я наконец развел огонь, начало светлеть. Пора двигаться дальше. Мы задержались только для того, чтобы покончить с зайцем и дать мне возможность согреть руки и ноги. Потом снова двинулись в путь. Ночной Волк безжалостно вел меня вперед.

20 ДЖАМПИ

Джампи древнее Баккипа – совершенно так же, как династия Горного Королевства старше Дома Видящих. И полукочевой Джампи так же не похож на город- крепость Баккипа, как не похожи воинственные монархи Видящих на мудрецов из династии Жертвенных, что правят Горным Королевством.

В Джампи нет привычного нам регулярного города и крайне мало постоянных домов. Вдоль окруженных садами дорог достаточно места для приходящих и уходящих жителей гор. Есть рынок, но торговцы на нем тоже меняются круглый год. За ночь может возникнуть десяток новых палаток, и их обитатели присоединятся к населению Джампи на неделю или на месяц, словно лишь затем, чтобы исчезнуть без следа, как только закончат свои дела.

Дома правящей семьи, да и всех, кто живет в Джампи постоянно, совершенно не похожи на наши. Они как бы вырастают вокруг стволов огромных деревьев, ветви которых регулярно подрезают, чтобы придать им подходящую для постройки форму. Эта живая конструкция впоследствии покрывается материалом, изготовленным из древесной коры, который для защиты от дождя лакируют. Такие стены напоминают великолепно вырезанный бутон тюльпана или яйцо. Некоторые стены украшают изображения фантастических животных или растительный орнамент. Чаще всего дома бывают светло-охристыми или пурпурными. Поэтому, когда вы приходите в город, стоящий в тени гигантских деревьев, вам кажется, что вы оказались весной на поляне, заросшей крокусами.

Возле домов и меж дорог этого кочевничьего города цветут сады. Каждый из них неповторим. Каждый украшен деревянными скульптурами и декоративными горками из искусно подобранных по цвету камней. В центре одного из них – горячий источник, вокруг которого растут южные травы с мясистыми листьями и одуряюще пахнущие цветы, привезенные из стран с более теплым климатом. Сады не принадлежат никому, и ими владеют все.

Была ночь. Я не помнил почти ничего, кроме того, что она следовала за долгими днями боли. Я переставил свой посох и сделал еще один шаг. Потом снова переставил посох. Мы шли медленно. Рябь снежинок в воздухе ослепляла едва ли не больше, чем темнота. Некуда было деться от вихря, швырявшего пригоршни снега мне в лицо. Ночной Волк кружил возле, направляя мои неуверенные шаги, как будто это могло заставить меня идти быстрее. Время от времени он беспокойно