когда женщина бросилась вперед и вонзила нож ему в бедро. Он хрипло вскрикнул и парировал очередной удар длинного клинка. Когда Молли перекинула через подоконник вторую ногу и попыталась спрыгнуть, толстый человек рванулся к ней и выхватил Неттл у нее из рук. Я услышал крик Молли, полный ужаса и ярости. Потом она исчезла в темноте за окном. Потрясение. Я чувствовал потрясение Баррича так же ясно, как свое собственное. Женщина подняла свой нож, чтобы нанести еще один удар. Он резко повернулся, ударил ее в грудь и снова повернулся к рыжебородому. Рыжебородый отступил. Толстый человек сказал:
– Ребенок у меня. Брось меч, или он умрет здесь и сейчас – Он взглянул на держащуюся за грудь женщину – Беги за шлюхой! Живо!
Она бросила злобный взгляд, но, не проронив ни слова, выполнила приказание. Баррич даже не смотрел ей вслед. Он видел только кричащую девочку в руках толстяка. Рыжебородый усмехнулся, когда клинок Баррича упал на пол.
– Почему? – сосредоточенно спросил Баррич. – Что мы такого сделали? Почему вы нападаете на нас и угрожаете убить мою дочь?
Толстый человек посмотрел на покрасневшее от крика личико ребенка.
– Она не твоя, – усмехнулся он. – Это отродье ублюдка-колдуна. У нас достоверные источники.
Он высоко поднял Неттл, как будто собирался швырнуть ее на пол. Он смотрел на Баррича. Баррич издал невнятный звук, полуяростный-полумолящий. У дверей раненый застонал и попытался сесть.
– Она просто младенец, – хрипло сказал Баррич. Как свою собственную, я ощущал теплую кровь, бегущую по спине и бедру Баррича. – Вы ошиблись. Говорю вам, это моя дочь, и она ничем не угрожает вашему королю. Пожалуйста. У меня есть золото. Только отпустите нас.
Баррич, который дрался бы в любой ситуации до смерти, бросил свой меч и умолял ради моего ребенка. Рыжебородый разразился хохотом, но Баррич даже не оглянулся на него. Все еще смеясь, стражник подошел к столу и зажег свечи. Он поднял подсвечник, чтобы оглядеть разгромленную комнату. Баррич не мог отвести глаз от Неттл.
– Она моя, – сказал он тихо, почти с отчаянием.
– Прекрати врать, – с отвращением процедил толстый. – Она дочь бастарда- колдуна. Такая же смуглая, как он.
– Верно, так и есть.
Все головы повернулись к двери. Там стояла Молли, очень бледная. Она тяжело дышала. Ее правая рука была в крови. Она прижимала к груди большой деревянный ящик. Зловещее жужжание доносилось оттуда.
– Сука, которую вы послали за мной, мертва, – хрипло сказала Молли. – И вы тоже умрете, если не бросите оружие и не освободите моего мужа и ребенка.
Толстяк недоверчиво усмехнулся. Рыжебородый поднял меч.
Голос ее почти незаметно дрожал, когда она добавила:
– Ребенок, конечно, наделен Уитом. Я тоже. Мои пчелы не сделают вам ничего худого. Но если вы причините хоть какой-нибудь вред одному из нас, они поднимутся, последуют за вами и не дадут вам пощады. Вы умрете от миллиона горящих укусов. Думаете, будет какой-то прок в ваших мечах против моего пчелиного Уита?
Она переводила взгляд с одного лица на другое, глаза ее сверкали яростью и угрозой. Она прижимала к груди тяжелый деревянный улей. Одна пчела вылетела оттуда и с сердитым жужжанием сновала по комнате. Не сводя с нее глаз, рыжебородый воскликнул:
– Я этому не верю!
Глаза Баррича отмеряли расстояние до лежащего на полу меча, а Молли спросила тихо, почти застенчиво:
– Не веришь?
Она странно улыбнулась и поставила улей на пол. Она смело встретила взгляд рыжебородого, подняла крышку улья и сунула руку внутрь. Толстый человек громко охнул, когда Молли снова подняла ее, покрытую рукавицей движущихся пчел. Она закрыла крышку улья и встала. Потом посмотрела вниз, на пчел, покрывавших ее руку, и тихо сказала:
– Вон тот, с рыжей бородой, мои маленькие. – Она протянула руку, как бы указывая пчелам путь.
Через мгновение пчелы полетели. Они не колеблясь выбрали рыжебородого. Он вскрикнул, когда одна за другой они пролетали мимо него и возвращались, делая круги.
– Отзови их или мы убьем ребенка! – внезапно закричал стражник, безуспешно отмахиваясь от пчел канделябром.
Молли быстро наклонилась и подняла улей.
– Вы все равно ее убьете! – закричала она, и при этих словах голос ее дрогнул. Она тряхнула улей, и возбужденное жужжание превратилось в рев. – Они хотят убить моего ребенка, мои маленькие! Когда я освобожу вас, отомстите за нас!
Она подняла улей еще выше, готовясь бросить его на пол. Раненый человек у ее ног громко застонал.
– Стой! – закричал толстяк. – Я отдам тебе ребенка!
Молли застыла. Все видели, что она не сможет долго выдерживать вес улья. Голос ее был напряженным, и она спокойно приказала:
– Дайте ребенка моему мужу. Пусть они оба подойдут ко мне. Иначе вы все умрете скорой и мучительной смертью.
Толстый человек неуверенно посмотрел на рыжебородого. Сжимая в одной руке меч, а в другой канделябр, стражник отошел от стола, но пчелы с угрожающим жужжанием последовали за ним. Все его усилия прихлопнуть хотя бы одну, казалось, только больше раздражали их.
– Король Регал убьет нас, если мы не выполним его приказ!
– Ну что ж, тогда пусть вас убьют мои пчелы, – предложила Молли. – Там сотни пчел, – добавила она тихо. Голос ее был почти нежным, когда она продолжила: – Они заберутся вам под рубашки и в штаны. Они вцепятся в ваши волосы и будут кусать вас. Они забьются вам в уши и ноздри. А когда вы начнете кричать, они влетят вам в рот, дюжины жужжащих мохнатых тел, и начнут жалить ваш язык, и будут делать это, пока он не распухнет так, что уже не будет помещаться во рту. Вы задохнетесь.
Казалось, ее угрозы заставили их сделать выбор. Толстый человек прошел через всю комнату к Барричу и сунул ему в руки все еще кричащего младенца. Рыжебородый с яростью посмотрел на него, но ничего не сказал. Баррич взял Неттл и не упустил возможности нагнуться и поднять свой меч. Молли смотрела на рыжебородого.
– Ты. Встань поближе к своему дружку. Баррич, вынеси Неттл. Отнеси ее туда, где мы вчера собирали мяту. Если они вынудят меня действовать, я не хочу, чтобы она это видела. Это может заставить ее начать бояться пчел, наших верных слуг.
Баррич подчинился. Из всего, чему я был свидетелем в эту ночь, это показалось мне самым поразительным. Когда он вышел, Молли медленно попятилась к двери.
– Не ходите за мной, – предупредила она. – Мои пчелы будут охранять меня и за дверью.
Она в последний раз тряхнула улей. Ревущее жужжание усилилось, и еще несколько пчел вылетело в комнату. Толстяк застыл в ужасе, а рыжебородый поднял меч, словно это могло его защитить. Человек на полу издал нечленораздельный вопль и пополз в сторону, когда Молли двинулась к двери. Она закрыла за собой дверь, потом прислонила к ней улей. Она сняла с него крышку и пинком опрокинула улей, прежде чем бежать в ночь.
– Баррич! – тихо позвала она. – Я иду.
Она пошла не к дороге, а к лесу. Она ни разу не оглянулась.
