Странствия убийцы

Верити оставил трон, жену и королевство, чтобы отыскать Элдерлингов и напомнить об их обещании. Его престарелый отец король Шрюд остался дома, так же как и его младший брат принц Регал. Почти немедленно после отъезда Верити Регал организовал заговор против него. Он поддерживал внутренних герцогов и не обращал внимания на нужды Прибрежных Герцогств. Я подозреваю, что именно он был источником слухов о том, что Верити погнался за химерой и был недееспособным дураком или сумасшедшим. Группа Скилла, которая присягнула Верити, на самом деле давно работала на Регала. С их помощью он объявил о том, что Верити умер на пути в горы, и сам получил титул будущего короля. К этому моменту он уже полностью контролировал своего дряхлеющего отца Шрюда. Регал решил перевезти двор внутрь страны и бросить Баккип, во всех смыслах, которые имели значение, на милость красных кораблей. Когда он заявил, что король Шрюд и жена Верити Кетриккен должны будут поехать с ним, Чейд решил, что настало время действовать. Мы знали, что ни тот, ни другая не будут долго стоять между Регалом и троном. И мы составили план, согласно которому оба они должны были бежать в тот самый день, когда Регал объявит себя будущим королем.

Но все пошло наперекосяк. Прибрежные герцоги были близки к тому, чтобы восстать против Регала. Они пытались привлечь меня на свою сторону. Я согласился помочь им в надежде сохранить Баккип для Верити. Прежде чем мы успели вывезти короля, члены группы Скилла убили его. Убежала только Кетриккен, и хотя я расправился с убийцами Шрюда, но сам был схвачен, подвергнут пыткам и обвинен в занятиях магией Уита. Пейшенс, жена моего отца, безуспешно ходатайствовала за меня. Если бы Баррич не передал мне яд, я был бы повешен над водой и сожжен. Но с помощью отравы мне удалось убедительно имитировать смерть. Пока мой дух пребывал в теле Ночного Волка, Пейшенс забрала мой труп из тюрьмы и похоронила его. Втайне от нее Баррич и Чейд вырыли меня.

Я моргнул и отвел глаза. Огонь еле тлел. И вся моя жизнь была сейчас такой – пройденный мною путь покрывал пепел. Не было никакой надежды вернуть женщину, которую я любил. Молли верила, что я мертв, и, безусловно, испытывала ко мне отвращение из-за того, что я использовал магию Уита. И, как бы то ни было, она оставила меня за много дней до того, как моя жизнь развалилась на части. Я знал ее с того времени, когда мы были детьми и вместе играли на улицах и в доках Баккипа. Она называла меня Новичком и считала, что я просто один из мальчиков, которые живут в замке, – конюший или будущий писец. Она полюбила меня до того, как обнаружила, что я бастард, незаконный сын, из-за которого принц Чивэл отрекся от трона. Когда она узнала об этом, я чуть не потерял ее. Но я убедил ее доверять мне, и почти год мы цеплялись друг за друга невзирая на все препятствия. Снова и снова я был вынужден ставить мой долг перед королем выше наших желаний и стремлений. Король отказался дать мне разрешение жениться. Он хотел, чтобы я ухаживал за другой женщиной. Молли приняла это. Даже это она стерпела. Ей угрожали и над ней смеялись, называя ее «шлюхой бастарда». Я не мог защитить ее. Но она была такой стойкой, несмотря на все это… Но однажды она просто сказала мне, что у нее есть кто-то другой, кого она любит и ставит выше всех в своей жизни, так же как я своего короля. И она покинула меня. Я не винил ее за это. Я мог только тосковать без нее.

Я закрыл глаза, чувствуя такую невероятную усталость, что был почти в изнеможении. И Верити предупреждал меня, чтобы я больше не пользовался Скиллом без крайней необходимости. Но, конечно, не произойдет ничего страшного, если я попытаюсь отыскать Молли. Просто увидеть ее на мгновение, убедиться, что с ней все в порядке… Скорее всего, это мне вообще не удастся. Но что будет плохого, если я попытаюсь, только на минутку?

Это должно было быть легко. От меня не потребуется никаких усилий, чтобы вспомнить ее. Я так часто вдыхал ее запах – запах трав, которыми она ароматизировала свои свечи, и ее собственной нежной кожи. Я знал все переливы ее голоса и как он становится глубже, когда она смеется. Я мог вспомнить четкую линию ее подбородка и как она вздергивала его, когда сердилась на меня. Я чувствовал тяжесть ее шелковистых волос и пронзительный взгляд темных глаз. У нее была привычка сжимать мое лицо руками, когда она целовала меня… Я поднял руку к своему лицу, желая найти ее руку, схватить и не отпускать никогда. Вместо этого я ощутил шрам. Глупые слезы выступили у меня на глазах. Я сморгнул их и увидел, как пламя в очаге на мгновение помутилось, прежде чем я снова стал различать его. «Я устал, – сказал я себе, – Слишком устал, чтобы пытаться найти Молли Скиллом. Нужно поспать». Я пытался избавиться от обуревавших меня чувств. Тем не менее я сделал свой выбор, когда решил снова стать человеком. Может быть, разумнее было остаться волком. Конечно же, животным не приходится чувствовать ничего подобного.

Снаружи в ночи одинокий волк поднял нос к небесам и внезапно завыл, пронзая ночь своим одиночеством и отчаянием.

4 РЕЧНАЯ ДОРОГА

Бакк, старейшее из Шести Герцогств, имел береговую линию, которая тянулась от Хайдауна на юг, включая в себя устье Оленьей реки и Оленью бухту. Остров Антлер тоже относится к герцогству Бакк. Богатство Бакка имеет два главных источника – рыболовный промысел, которым издавна кормился прибрежный народ, и корабельное ремесло, которое обеспечивает Внутренние Герцогства всем необходимым. Оленья река, легко текущая по своему широкому руслу, часто весной наводняет долины. Течение такое сильное, что на реке круглый год остается свободный от льда проход. Он покрывался льдом только четырежды, в самые свирепые зимы за всю историю Бакка. Не только товары из Бакка уходят вверх по реке во Внутренние Герцогства, но и продукция герцогств Риппон и Шокс, не говоря уж о более экзотических предметах из Чалси и от бингтаунских торговцев. Вниз по реке спускают все, что могут предложить Внутренние Герцогства, а также меха и янтарь, которые продает Горное Королевство.

Я очнулся, когда Ночной Волк ткнулся мне в щеку холодным носом. Даже тогда я не проснулся сразу, а просто внезапно понял, где нахожусь. В голове у меня стучало, лицо затекло. Пустая бутылка из-под самбукового вина откатилась от меня, когда я рывком сел.

Ты спишь слишком крепко. Ты болен?

Нет. Просто глуп.

Я никогда раньше не замечал, что ты от этого так крепко спишь. Он снова ткнул меня носом, я оттолкнул его. Я крепко зажмурился на мгновение, потом снова открыл глаза. Лучше не стало. Я подбросил несколько поленьев к вчерашним углям.

– Сейчас утро? – сонно спросил я вслух.

Свет только начинает меняться. Нам лучше вернуться к кроличьим норам.

Так иди. Я не голоден.

Очень хорошо. Он двинулся вперед, потом задержался в открытых дверях. Не думаю, что тебе полезно спать внутри.

И исчез: легкое движение чего-то серого у порога. Я медленно лег и закрыл глаза, решив еще немного поспать.

Когда я снова проснулся, в открытую дверь лился яркий дневной свет. Быстрое обследование Уитом обнаружило сытого волка, дремлющего в пестрой тени между двумя большими корнями дуба. Ночной Волк не видел особой пользы в ясных солнечных днях. Сегодня я был согласен с ним, но заставил себя вернуться ко вчерашнему решению. Я начал приводить хижину в порядок. Потом мне пришло в голову, что я, вероятно, никогда больше не увижу этого места. Привычка заставила меня, по крайней мере, вымести весь мусор. Я вычистил золу из очага и положил туда охапку свежих дров. Если кто-нибудь пойдет этим путем и будет нуждаться в укрытии, все для них будет готово. Я собрал высохшую одежду и сложил на столе все, что собирался взять с собой. Вещей было крайне мало, особенно если учесть, что это было на меня одного. Но когда я подумал, что все это мне придется тащить на собственной спине, то понял, что я ошибался и их вполне достаточно. Я спустился к речке, чтобы напиться и вымыться, прежде чем попытаться компактно все упаковать. Когда я шел от речки, я думал, как недоволен будет Ночной Волк необходимостью путешествовать днем. Каким-то образом я уронил на ступеньки мои запасные гамаши. Я наклонился и поднял их, после чего вошел в хижину и швырнул гамаши на стол. И внезапно обнаружил, что в комнате не один.

Одежда на ступеньке должна была насторожить меня, но я стал не в меру