видеть сны о драконах, летящих над берегами, которых я никогда не видел. Холодная вода билась о суровые камни, лед покрывал края узких заливов. Внешние Острова, решил я. Верити всегда хотелось сражаться на их берегах, так он и сделал в час мести, подобно королю Вайздому.
Была зима, и снег покрывал окрестные горы. Только в Долине Горячих Ключей было еще тепло, когда драконы в последний раз пролетели у меня над головой. Я подошел к дверям своей хижины, чтобы посмотреть, как они летят огромной стаей, подобно мигрирующим гусям. Ночной Волк поднял голову, услышав их странные крики, и завыл в ответ. Когда они проносились надо мной, мир вокруг меня заколебался, и я потерял все, кроме смутного воспоминания об этом. Я не могу сказать, Верити ли вел стаю и даже была ли среди них Девушка-на-драконе. Я знал только, что мир в Шести Герцогствах восстановлен и что никакие красные корабли не осмелятся приблизиться к нашим берегам. Я надеялся, что драконы будут спокойно спать в каменном саду, как это было прежде. Я вернулся в хижину, чтобы повернуть жарившегося на вертеле кролика. Я ждал долгой тихой зимы.
Итак, они пришли, так же как во времена короля Вайздома, и прогнали красные корабли от берегов Шести Герцогств. Два белых корабля, оснащенные огромными парусами, тоже были потоплены во время великого освобождения. И как во времена короля Вайздома, тени Элдерлингов, распростертые над землей, похищали у людей чувства и воспоминания. Снова драконы были описаны в свитках и вытканы на гобеленах. И люди дополнили то, чего не могли вспомнить, домыслами и выдумками. Менестрели сочиняли об этом песни. И песни говорят, что Верити вернулся домой верхом на бирюзовом драконе и руководил битвой с красными кораблями. В некоторых песнях говорится, что, когда сражение было закончено, Элдерлинги забрали Верити с собой. Он пировал вместе с ними, а потом заснул в их волшебном замке и будет спать там до тех пор, пока Бакк снова не призовет его. И как говорила мне Старлинг, правда стала чем-то гораздо большим, чем сухие факты. В конце концов, это было время героев и чудес.
Например, когда Регал собственной персоной пришел во главе шеститысячной колонны солдат из Фарроу и доставил провизию не только для Бакка, но и для жителей всех Прибрежных Герцогств. Весть о его возвращении предшествовала его появлению, так же как и баржи с живым скотом, зерном и прочими запасами из дворца Тредфорд, которые настоящим потоком хлынули вниз по Оленьей реке. Все удивленно говорили о том, как принц неожиданно очнулся от тяжелого сна и, полуодетым, пробежал через залы Тредфорда, чудесным образом предсказывая возвращение короля Верити в Баккип во главе отрядов Элдерлингов и грядущее спасение Шести Герцогств. Были посланы птицы с приказом войскам, отправленным в Горное Королевство, немедленно вернуться в Шесть Герцогств, а также с глубочайшими извинениями и обещанием щедрой денежной компенсации королю Эйоду. Он созвал придворных и сообщил им, что королева Кетриккен носит ребенка Верити и что он, Регал, хочет быть первым, кто даст обет верности будущему монарху Видящих. В честь этого праздника он приказал повалить и сжечь все виселицы, помиловать пленников, переименовать Королевский Круг в Сад Королевы и засадить его деревьями и цветами со всех Шести Герцогств в качестве символа нового счастливого союза. Позже в этот день, когда красные корабли атаковали границы Тредфорда, Регал потребовал привести ему лошадь и принести доспехи и сам возглавил битву. Он сражался бок о бок с купцами и портовыми грузчиками, знатью и нищими. Он завоевал в этот день любовь и уважение всех простых людей Тредфорда. Когда он объявил, что всегда будет верен ребенку, которого носит королева Кетриккен, они присоединили к его клятве и свои голоса.
Когда Регал добрался до Бакка, говорят, что несколько дней он стоял на коленях у ворот замка Баккип, одетый в холщовый мешок, пока сама королева не соизволила выйти к нему и принять его униженные мольбы. Он вернул в ее руки корону Шести Герцогств и более скромный обруч Будущего Короля. Он сказал ей, что не желает титула более высокого, чем звание дяди своего монарха. Бледность и молчание королевы в этот момент приписали утренней тошноте, которую она испытывала из- за своей беременности. Лорду Чейду, советнику королевы, он вернул все свитки и книги Солисити, сказав, что хранил их у себя, потому что в них много такого, что может быть обращено во зло в неподходящих руках. У него были земли и титул, которые он хотел предложить шуту, как только тот вернется в Баккип после окончания сражений. А своей дражайшей невестке леди Пейшенс он вернул рубины, которые ей подарил Чивэл, потому что нет шеи более прекрасной, которую бы они могли украсить.
Я подумывал заставить его воздвигнуть статую в память обо мне, но решил, что это уж слишком. Фанатическая преданность, которую я внушил ему, будет лучшим памятником мне. Пока Регал жив, у королевы Кетриккен и ее ребенка не будет более преданного подданного…
Впрочем, все слышали о трагической и ужасной смерти принца Регала. Бешеное создание, напавшее на него ночью, оставило кровавые следы не только на его белье, но и по всей спальне. По слухам, это была исключительно крупная речная крыса, которая каким-то образом прибыла вместе с ним из Тредфорда. Королева приказала привести собак-крысоловов и обследовать все помещения в замке, но это не дало результата. Зверя не удалось ни поймать, ни убить, хотя слухи о том, что кто-то видел эту огромную крысу, еще долго ходили среди слуг. Говорили также, что именно поэтому даже много месяцев спустя лорд Чейд не расставался со своим ручным хорьком.
41
ПИСЕЦ
Я вздохнул и отложил в сторону перо. Я написал слишком много. Не все следует излагать, не обо всем следует рассказывать. Я взял свиток и медленно пошел к очагу. Ноги мои затекли от долгого сидения. Сегодня холодный, сырой день, и туман с океана добрался до всех старых ран в моем теле. Рана от стрелы до сих пор причиняет мне боль. Когда холод стягивает этот шрам, я чувствую его всем телом. Я бросил свиток в огонь. Мне пришлось перешагнуть через Ночного Волка, чтобы сделать это. Его морда уже седеет, и его костям такая погода нравится не больше, чем моим.
