и ласково они зазвенели над Макаровым черным от грязи ухом.
— За границу пробираетесь? — проворковал парикмахер.
— Н-да, подумываю, — важно протянул Макар. — Надо наперед только кое-с кем повидаться… из знакомых генералов.
— Вот как-с? С кем же изволите быть знакомы?
— Да так… с Лукомским, с Деникиным, еще кое-с кем…
У парикмахера даже руки дрогнули от волнения.
— Спрыснуть прикажете? — кинулся он к флакону с одеколоном.
— Не стоит, голубчик, — солидно возражал Макар. — Все равно в ванну лезть. Потом зайду… А кстати… того… Где бы их лучше застать, генералов-то? Я человек приезжий, города не знаю…
— Помилуйте-с, всякий укажет! Верней всего вы их превосходительство в штабе застанете. Как пойдете направо по нашей улице, повернете во вторую улицу налево, — через два квартала и штаб.
— Ну, найти немудрено. Спасибо, любезный! — невозмутимо отвечал Макар, подымаясь и направляясь к двери. Парикмахер кинулся сломя голову к двери и распахнул ее перед мальчиком.
Следопыт долго блаженно фыркал в теплой ванне; два раза пришлось переменить воду, — так грязен был наш разведчик. Вокруг суетился банщик, которому парикмахер уже успел шепнуть, что Макар — шишка важная. Он с ужасом глядел на черное бельишко мальчика.
— Ваше вашество! Да неужто у вас и чистого белья не имеется? — воскликнул он.
— Э, брат, не до белья мне было, — ответил Макар, внутренне ругнув себя за такую забывчивость. — Уж очень я торопился в баню. Вот что, милейший: нельзя ли кого послать да купить мне смену?
— Понятно можно; только прикажите! Мгновенно кто-то помчался в магазин за бельем, и через час Макар, чистенький, подстриженный, расчесанный на пробор и припомаженный, в суконной курточке и штанишках, в городском пальтишке вышел из бани, как заправский барчонок. Банщики провожали его с низкими поклонами, радуясь щедрым чаевым. А наш мужичок шел себе с важным видом и посмеивался:
— Эх вы, недотепы! Обманул я дурачка за четыре пятачка! Если бы мне так же и с генералом повезло!.. И скоро ли мы из вас, граждане банщики, холопский ваш страх повыбьем?! Жаль, не удалось мне с вами потолковать по-своему: живо бы из всех вас красноармейцев сделал!
О том, как Следопыт беседовал с генералом Деникиным
Макар не спеша шел к штабу верховного главнокомандующего вооруженными силами Юга России и подробно обдумывал, как себя вести при встрече с генералом и о чем с ним говорить; не смотря на всю свою смелость, мальчик побаивался выдать себя каким-нибудь неосторожным словом или поступком. Тогда прощай и жизнь, и Красная армия, и Любочка! Как бы не опростоволоситься и не угодить на виселицу!
Он тащил под мышкой заботливо увязанное банщиком деревенское платье и полушубок: вещи эти могли ему еще пригодиться. Правда, не совсем удобно являться с ними на глаза генерала, но куда их девать? Авось, они не покажутся подозрительными, и опасного в них ничего нет…
Как нет?! Его даже в жар кинуло. А письмо командарма к Мартыну Граеву, зашитое в брюки? Батюшки! Следопыт чуть-чуть не забыл о таком важном документе! Быть может, так какие-нибудь важные сведения о Красной армии или инструкции для Мартына, этого подпольного работника в тылу белых! Скорей, скорей уничтожить его: ведь Мартын теперь далеко, где-то в неведомой Азии!
Следопыт присел на первую попавшуюся лавочку у ворот и развернул брюки. Распоров пояс, он нашел под подкладкой зашитую тряпочку, на которой было написано: «Распечатай в случае крайней необходимости». «Что такое? Значит, и сам Макар может распечатать? Он мигом распорол нитки и увидал под тряпкой какую-то сложенную бумажку; развернув ее, он убедился, что это временное свидетельство, выданное белой полицией, так называемой государственной стражей, на имя дворянина Ивана Петровича Перёпечко, 15 лет, жительствующего в Полтаве. Кроме этого документа, в тряпочке оказалось несколько крупных кредитных билетов — и больше ничего.
Тогда Макар понял: паспорт предназначался для него, в случае, если бы он попал в беду и белые заподозрили бы в нем врага. А деньги… Ах, как кстати они пригодились: превращение Следопыта в барчонка стоило ему довольно дорого, да и Сморчку он отдал порядочно и начинал уже беспокоиться, что отсутствие средств сильно повредит ему в погоне за Балдыбаевым. Но теперь? Теперь ему хватит денег даже до Грузии или до заграницы. Ах, милый командарм, как он предусмотрителен!
Итак, теперь Макарка Жук не кто иной, как дворянский сынок Иван Перёпечко! Отлично, так и будем говорить: хороший мол знакомый Балдыбаева и его сосед по имению. Вперед же! Теперь ничего не страшно.
Свернув свои пожитки, мальчик бодро двинулся дальше. Дружок, задрав хвост, бежал перед ним. Минут через пять они подошли к большому дому, возле которого виднелись часовые. Только Макар подумал о том, кого бы расспросить — не штаб ли это, как к подъезду дома подкатил большой бесшумный автомобиль, в котором сидело двое военных. С места рядом с шофером-офицером соскочил блестящий, шикарный белогвардеец и откинул дверцу автомобиля. На тротуар грузно вылез сначала тучный краснощекий генерал с залихватскими усами, а за ним медленно сошел коренастый старик с угрюмо- сдвинутыми бровями, с узкой бородкой на суровом, упрямом лице.
Макар так и вскрикнул от радости и внезапного бурного волненья; это был Деникин! Он сразу узнал его, вспомнил портрет на станции. Сердце мальчика сжалось в тугой комок, что-то перехватило горло, задрожали коленки: вот он, матерой страшный волк, двинувший на Москву свои стаи!
О, если бы встретиться с ним в чистом поле, один на один, на добром коне и с верной шашкой в руках! Посмотрел бы Следопыт, кто из них вышел бы победителем: старый или малый, суровый и закаленный жизнью генерал или маленький, юный сорви-голова и Красной армии лихой разведчик?…
Главнокомандующий медленно ступил на тротуар. Казалось, он был чем-то удручен и озабочен: глаза его, побелевшие и холодные, как зимний день, мрачно смотрели в землю; голова заметно вздрагивала, будто воротник душил его. Отрывистым, сухим голосом бросил он какое-то слово почтительно козырявшему белогвардейцу-адъютанту и быстро, словно его дернул кто за веревочку, сделал шаг к дверям штаба, обгоняя толстого генерала.
И здесь, неожиданно для всех, к нему прыгнул, как дикий котенок, Макар-Следопыт. Мальчик едва помнил себя от волненья; проскочив мимо ахнувшего адъютанта, он уцепился за широкий, жесткий рукав генеральской шинели и хрипло, отчаянно выкрикнул:
— Ваше превосходительство! Выручи меня Христа ради!
Генерал вздрогнул и остановился, как вкопанный. Голова его мотнулась вбок и глаза еще больше побелели.
— Что такое? — отрывисто сказал он. — Откуда этот мальчик?
Сзади Макара уже ухватил за шиворот адъютант. Грузный генерал смотрел на Следопыта, выпучив бельма. Но мальчик, не выпуская из рук генеральской шинели, продолжал лепетать так же сбивчиво и несвязно:
— Простите, ваше превосходительство… я Балдыбаева сосед… вместе ехали… по дороге за кипятком побежал, на поезд опоздал… отбился… Он ведь к вам собирался.
Суровое лицо генерала медленно прояснилось, и что-то похожее на усмешку дернуло его усы.
— Вот дурачок! — буркнул он. — Подождите! — кинул он через голову мальчика адъютанту, и тот выпустил из рук макаркин ворот. — Балдыбаева? Степана Ильича? Ну да, он у меня был вчера. В чем дело, говори толком?
Эге, дело-то в шляпе! Макар перевел дух и слегка опомнился. Освободив, наконец, рукав генерала, он вскинул на него глаза: тот глядел удивленно и слегка нетерпеливо, но не сердито. Следопыт совсем расхрабрился.
— Ехали мы с ним вместе в поезде, — начал он уже более связно и вразумительно, — и Любочка с
